и сел на колени. Он не чувствовал ничего. Ему было жалко маму.
«Я был в армии. Я не виноват, мама!» – стонал Алексей.
Перед его взором пронеслась суета похорон. И патологоанатом, которому не заплатили. Точно, не заплатили, а что же еще, однознач-но решил Алексей. – Не заплатили! Ух, крохоборы, уж и человека в последний путь не могли проводить по-человечьи! – причитал он, имея в виду отца. – Возможно, забыли или просто не было денег. И что она, теперь без сердца лежит, пустая, без своего теплого, большо-го, доброго сердца? Да нет, не может быть. Чертовщина какая-то, – пытался протестовать Алексей. – Этого не ммож-ж-ж-еет б-быть, – продолжал всхлипывать он, взяв ее сердце и бережно неся его на кух-ню.
Он не понимал, куда делся страх. Бешеный круговорот засосал его и крутил. Сердце словно остановилось, и он был мертв. В зубах дер-жал палку, которой бил крыс, а в руках – мамино сердце. Все было непонятно, грустно и жестоко. Одно Алексей знал точно – он распра-вится с тем, кто отнял у мамы сердце.
Он шел по комнате, но ему казалось, что он ползет. Движения да-вались с трудом. Ноги, как стопудовые гири, еле отрывались от пола, в который проваливались по колено, проламывая доски, а затем вязли и тонули, словно в зыбучих песках. Алексей оглянулся по сторонам. Жилище было пустым, межкомнатные двери под воздействием вих-рей, кружащихся в квартире, скрипели и бились о стены. Алексей обошел комнаты, но никого не увидел. Он хотел обернуться на чей-то вздох, но это был только сквозняк. «Здесь нет жизни, здесь все мерт-во» – подумал он. Кровать была пуста, люлька качалась из стороны в сторону. «Но кто же ее качает? Ветер!?– простонал Алексей. – Нельзя же без ребенка качать люльку, у него же головка будет болеть» – сто-нал он, но кто-то невидимый продолжал качать.
– Не качайте люльку! – заорал обессиленный Алексей.
«Ну, куда же сейчас? Куда? Куда? » – судорожно метался он. Ему было странно, что он еще не потерял рассудок и способен размыш-лять. Неведомая сила захватила его волю, тело, и всю жизнь. Но он не знал виновника.-Кто же он?-
«Что им надо, этим неведомым силам? За мной долг!? Душу про-дать – пожалуйста, нет проблем. Жертвы принести! Предать Катю легко, только оставьте в покое маму. Слышите, сборщики податей и человеческих душ! – кричал Алексей в пустоту – Ах, деньги, долг, долг. Получай! – кричал Алексей, разбрасывая мелочь перед собой. – Что, мало? Все верну сполна, и даже больше», – приговаривал он, в отчаянном порыве готовый на все.
Быстро, и аккуратно положил мамино сердце в тарелку, и перекре-стясь, сунул его в морозилку, а из другого отсека холодильника вы-тащил пакет, в котором лежал заиндевевший пистолет. В ту же секун-ду Алексей отбросил палку и, перекидывая из руки в руку покрытый инеем пистолет, истерически хохоча и выдыхая рывками, крикнул в темноту комнат и коридоров: «Ну вот, теперь повоюем за маму, за правду!». И пробежав по разбросанным везде игрушкам, выбежал прочь в раскрытую настежь дверь. Одним прыжком преодолевая ле-стничные пролеты, в трусах и майке, забыв одеть верхнюю одежду.
