Не хотели бы Вы написать для нас статью? Объем ограничен двенадцатью машинописными страницами. О чем – решать Вам. Может быть о том, что объединяет нас – я имею в виду американцев и европейцев (в том числе, конечно, и немцев) – несмотря на границы? Или лучше обратиться к более конкретной теме, например, написать обзор американской современной философской мысли – это здесь очень нужно. Если какой-то из материалов первого выпуска вдохновит Вас на возражения – мы будем очень рады! Гонорар (25 марок за страницу), к сожалению, очень невелик. Даже здесь на эти деньги ничего не купишь, ни за марки, ни за талоны. Простите эту прозу жизни, в мире такая неразбериха, он только встает на путь, возможно, встает на путь, который сможет вернуть его к порядку, в мире, где возможна жизнь ради человеческого долга.
10 декабря 1945
Вы пишете: «возможно, за эти годы я подумала о чем-то или совершила что-то, что показалось бы Вам удивительным…» Я благодарен Вам за Ваше доверие. Когда кому-то становится безразлично, что говорят «люди», которые стали массой и олицетворяют собой эпоху, и когда кто-то, как я, переживает удивительные перемены: оставлен без внимания на многие годы и забыт, а теперь получает больше двадцати писем в день и окружен бледной славой, человек становится эмоциональнее, ему нужны известия от немногих. Поэтому Ваша преданность меня окрыляет. Как бы я хотел услышать что-то о «чужаках», быть с Вами рядом, отвечать Вам. Я уже знаю, что это будет поводом доказать мои идеи, а также, чего бы это ни стоило, усилить мое уважение к Вам.
По-английски я читаю с трудом, иногда приходится заглядывать в словарь. Говорить не могу вовсе. Но читаю с удовольствием. Меня восхитили Ваши работы о Немецкой проблеме (в Partisan Review9) и о Немецкой вине10. Мне казалось, что наконец я могу наполнить легкие воздухом, которого мне так не хватало: непринужденность, справедливость и скрытая, почти лишенная языка любовь. Лишь так можно говорить о подобных вещах. Мы были очень воодушевлены, когда летом Ласки одолжил нам номер Partisan Review, словно возродился мир, в котором мы снова можем говорить и спорить и совсем не в том ключе, что свойственен американским газетам и так утомителен. Мне особенно понравилась статья Дуайта Макдональда11, также о проблеме вины.
Меня гнетет вопрос, должна ли Германия отречься от Томаса Манна как от этика и политического деятеля12. Я так высоко ценю его как писателя и романиста, что не хочу выступать с какими бы то ни было упреками в его адрес. Однако, если он сам не сделает ничего, чтобы разобраться с этой путаницей, мне придется найти подходящие слова, чтобы высказаться о его нападках и отношении – ведь он немец, и говорит от имени немцев. Если только в этом будет смысл, выступление должно быть продуманным. Нужно было бы дойти до самой его работы о Фридрихе Великом13, написанной в 1915 году (которая тогда мучила меня так же, как и его нынешние разглагольствования)14. Но надо ознакомиться и с его обращениями на радио15.
