трактирщик, – грубо и пьяно заорали с одного из столов у самой двери, когда Михаил входил, там гуляла какая-то шумная ватага простецких мужиков, – пива неси. Караван скоро, я трезвым в эту задницу беса точно не поеду.
Михаил внимательно посмотрел на крикуна. Здоровенный детина в одежде простолюдина, но чистой и добротной, волосы подстрижены кое-как, в густой бороде крошки.
Трактирщик, видимо, хорошо его знал, поскольку подорвался с небывалым энтузиазмом и уже через пару минут приволок к столу поднос с пятью огромными кружками пенного пива.
Детина словно почувствовал, что за ним наблюдают, и безошибочно нашёл Михаила взглядом. Несколько секунд он смотрел ему в глаза, видимо, решая, как поступить, то ли дать любопытному в морду, то ли позвать выпить. Он выбрал третий – отвернулся, и уже через десять секунд вся копания с весёлым звоном, сдвинув кружки над столом, затянула какую-то незнакомую Бельскому песню, веселую, залихватскую и абсолютно матерную.
Когда часы над стойкой показали без пятнадцати семь, бородач неожиданно подхватился и заорал на весь кабак:
– Кто с караваном идёт! На площадь! Сейчас фургоны подгоним, и тронемся.
Из-за столов сразу поднялось человек двадцать. Бельский решил не отставать, кинул на стол два империка, подхватил свои сумки и пошёл на выход. Что ж, первая треть его путешествия подошла к концу, настала очередь второй. Из памятки он знал, что им предстоит ехать сутки по безжизненной каменистой равнине, которая вела от портала к порталу. Никто не знал, что это за земли, знали только, что там нет ни еды, ни воды и вообще ничего полезного.
На площади перед порталом началась суета. Одиннадцать длинных фургонов с деревянными крепкими бортами и крышами, в каждый запряжено по два тяжеловоза, были выстроены по кругу. Возничие, по двое, занимали места. Многие курили. Пассажиры, вроде него, стояли кучкой рядом с тем самым бородачом, их было человек пятнадцать, туда-то Михаил и отправился.
– Кто таков? – довольно фамильярно поинтересовался здоровяк.
– Боярин Бельский, – спокойно, стараясь подавить в себе желания двинуть бородачу в морду, ответил Михаил. – Бывший лейтенант гвардии его императорского величества, теперь лейтенант первого экспедиционного.
– Это хорошо, – уже гораздо вежливей произнёс караванщик. – Очень хорошо, что вы с нами, ваше сиятельство. Давайте-ка в первый фургон, ко мне, – и он указал рукой в направлении головы каравана.
Бельский кивнул и направился в сторону указанного фургона. Вот только он не понял, что так обрадовало мужика? То, что он лейтенант? Дорога вроде безопасная, или не совсем?
Пока Михаил шёл к фургону, заметил каторжан, которые должны были добывать духово железо, человек двадцать, стояли они возле двух последних фургонов, закованные в кандалы по рукам и ногам. Рожи у них самые мрачные. Рядом топтался пяток городских стражей с оружием наголо.
