за его взглядом и в тысячный раз думает о том, что должен выкинуть чертов календарь. А лучше – сжечь.
Хотя это ни на что не повлияет. У Итэра слишком много мертвых знакомых. Они оседают где-то в глубине памяти, в серых закоулках души. У Альбедо их не меньше – они похоронили почти всех своих друзей, знакомых, знакомых знакомых.
И оба не постарели ни на день.
Итэр вздыхает и ложится на бок, пытаясь свернуться калачиком. Альбедо ему не позволяет – откладывает планшет и тянет на себя, прижимает к груди и целует в лоб. Итэр не против, наоборот, тянется к нему в ответ, робко вжимается в плечо и подставляет лицо легким прикосновениям.
Альбедо целует его в висок, в уголок зажмуренного глаза, в бровь, в трепещущее веко. И укладывает на спину, делает все, чтобы ему было удобно.
Итэр любит держать его за волосы и тянуть в самые острые моменты. Альбедо чутко реагирует на любое изменение в его поведении – уже знает от и до все выражения, мелкие движения, любые знаки. Когда ускориться, когда замедлиться, когда поцеловать глубоко, когда чмокнуть быстро. Итэр выгибается, вздрагивает от холодного воздуха на нежной коже, и Альбедо тут же накрывает ее своими теплыми руками, согревает дыханием.
У них не секс, уже давно нет – просто две части одного целого снова становятся чем-то одним. Итэр тянет его голову вверх и целует так, будто пытается вдохнуть необходимый воздух. Альбедо закидывает его ноги на свою талию и входит. Его толчки – плавные и тягучие, они сплетаются в один организм, в единое существо.
Только в такие моменты Альбедо по-настоящему спокоен. Все налипшие, наросшие годы растворяются, страхи остаются позади, мертвецы возвращаются на свое законное место – в небытие.
Лежать на одном диване вдвоем – тесно и жарко, но по-другому просто невозможно. Альбедо поворачивается на бок и смотрит за тем, как накрытый до груди Итэр медленно восстанавливает дыхание. Он смотрит на потолок, будто очень хочет разглядеть небо и звезды.
– Нужно написать Люмин письмо, – говорит он вдруг, и это – знак хороший, потому что он снова начинает думать о живых, тех немногих людях, что остались в их жизни.
Альбедо целует его в висок и обещает помочь, предлагает пригласить его сестру в гости, или вообще – позвать всех знакомых и устроить что-нибудь, просто так, без повода. Итэру нужно много общения, а Альбедо нужен довольный Итэр.
Обед наступает слишком быстро. Итэр снова смотрит в окно, в самую даль, и в его глазах – тоска по чему-то невыразимо родному, будто по кусочку собственной души. Или даже не кусочку – половине. А может, по нему самому.
Альбедо хочется это самое окно заколотить досками, притянуть Итэра к себе и крикнуть «Не смотри туда», но слова застревают в горле и душат.
Он опускается перед Итэром на колени, прямо там, на кухне, пугает его своими неожиданными действиями. Перехватывает руки и стягивает с него штаны. Зачем они вообще сегодня оделись? Одежда только мешает, и ее
