но где-то глубоко внутри теплилось волнение. Новый район, новая школа, новые возможности.Шкаф оказался неожиданно тяжёлым. Пока они с отцом пытались втиснуть его в узкий дверной проём, Дима заметил что-то странное. На стене, в том месте, где раньше, видимо, стоял старый шкаф, виднелись едва заметные царапины – пять параллельных линий, словно кто-то провёл по стене когтистой лапой.
– Пап, смотри, – начал было Дима, но отец его перебил:
– Потом, сынок. Давай сначала закончим с мебелью.
Весь день прошёл в суете. Коробки распаковывались, вещи раскладывались по местам. Мама хлопотала на кухне, пытаясь организовать подобие ужина среди хаоса переезда.
Только поздно вечером, когда родители уже легли спать, вымотанные тяжёлым днём, Дима наконец смог спокойно осмотреть свою новую комнату.
Она была больше его старой спальни. Высокий потолок, большое окно, выходящее на оживлённую улицу. Дима подошёл к окну, прижался лбом к прохладному стеклу. Пятнадцатый этаж открывал впечатляющий вид на ночной город. Огни фонарей и фар проезжающих машин складывались в причудливый узор.
Внезапно его охватило странное чувство. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. На мгновение Диме показалось, что он вот-вот выпадет из окна, хотя оно было надёжно закрыто. Он отшатнулся, часто дыша.
"Просто усталость", – подумал он, пытаясь успокоить колотящееся сердце.
Той ночью Диме приснился первый кошмар. Он стоял на краю высокой башни. Ветер трепал волосы, внизу расстилался незнакомый город – старинный, с узкими улочками и островерхими крышами. И чей-то голос, хриплый, словно несмазанная дверь, шептал ему на ухо:
– Прыгай, мальчик. Прыгай.
Дима проснулся в холодном поту. За окном уже светало. Он сел на кровати, пытаясь стряхнуть остатки сна. Но чувство тревоги не отпускало. Что-то изменилось. Что-то пришло вместе с ними в этот новый дом. И оно не собиралось уходить.
Часть 2: Первые признаки
Следующие несколько дней прошли в суматохе обустройства на новом месте. Дима помогал родителям расставлять мебель, развешивать картины, раскладывать книги по полкам. Но даже в разгар этой повседневной суеты он не мог отделаться от странного чувства. Оно преследовало его, как навязчивый запах, который ощущаешь, но не можешь определить его источник.
В четверг родители отправили Диму в новую школу. Здание возвышалось над окрестными домами – пять этажей красного кирпича, большие окна, похожие на любопытные глаза. Дима стоял у входа, чувствуя, как ладони потеют от волнения.
Внезапно его взгляд зацепился за крышу школы. Что-то внутри дрогнуло, к горлу подступила тошнота. На мгновение ему показалось, что он стоит не на твёрдой земле, а на самом краю, готовый сорваться вниз. Дима моргнул, и наваждение исчезло. Но осадок остался – тяжёлый, неприятный.
В классе его посадили за последнюю парту. Учительница что-то говорила о программе, о правилах школы, но Дима едва слушал. Его внимание то и дело возвращалось к окну. Отсюда,
