были ли это вообще люди.
– Вы не преторианцы? – поинтересовался я настороженно. – Я издали принял вас за них.
Охранник посмотрел на меня с недоумением и снисходительно изрёк:
– Дворцовая стража!
– Константин, идём! – прикрикнул Советник, и я поспешил за ним. Инцидент с охраной быстро вылетел из моей головы.
Через несколько минут, когда мы сменили шум и толкотню на свежий воздух, мой покровитель сказал:
– Занимайся своими делами, а вечером я жду тебя на ужин. У тебя ведь есть дела?
– Да, советник, мне надо в Академию; до вечера! – ни в коем случае нельзя было говорить, что дел нет.
2.
Когда я освободился от дел, до ужина в Доме Лициниев оставалось два часа. Можно было провести их с умом – за подготовкой к завтрашней встрече – или отдохнув в каком-нибудь заведении (мысли, признаться, недостойные молодого помощника Советника).
Вечернее солнце ярко освещало широкий проспект, огненно-золотистыми красками разливались по зданиям и асфальту, размывая мутной рябью машины и фигурки людей. В воздухе теплились остатки полуденного зноя, хаотично перемешанные со свежестью зеленеющего парка у Академии. Студенты группами сидели на лужайках, преподаватели неторопливо шли к аэро-терминалу, я стоял у информационного столба и решал, как провести время. Вдруг я почувствовал толчок в спину, сопровождавшийся приглушённым вскриком, и тут же обернулся. Передо мной стояла фигура, в разные стороны от которой разлетались листы бумаги, но взгляд мой зацепился за стакан, выпадавший из миниатюрной женской ладони. Резким движением, которого сам не ожидал от себя, я подхватил его и, довольный реакцией, протянул его владелице, пытаясь нарисовать в уме образ, который бы сочетался со столь милым «ой, мамочки».
– Ух ты, вот это реакция, благодарю, – услышал я, ещё не рассмотрев лица незнакомки.
Но тут же подвиг обернулся провалом: я наступил на нечто покатое, и, непроизвольно дёрнувшись, выронил-таки злосчастный стакан, а он был с кофе, из руки. На асфальте образовалась бурая лужица, растекавшаяся под наши огорчённые взгляды.
Девушка сопроводила произошедшее коротким «жаль», я недовольно вздохнул и присел вслед за ней собрать листы исписанной бумаги.
– Вот же неудача. Прошу прощения за это, – виновато произнёс я. – Так неловко вышло.
– Но попытка всё равно смелая, мне бы такую реакцию, – сказала незнакомка, наспех складывая листы в папку. – Забавно, что это произошло под той вывеской.
Я поднял голову прочитать, но все слова были написаны на разных языках, и ни одного – на интерлингве.
– Что там написано?
– «Не мусорить», – ответила незнакомка.
– Да, забавно, – согласился я. Ирония была в том, что изначально предполагалось, что люди без какого-либо напоминания не будут мусорить, а мы как раз это и наделали. – Либо мы несознательные люди, либо сознательные анты.
– Очень
