у тротуара. Сержанты, с дубинками наперевес, выскакивают из автомобиля и кидаются к длинноволосому человеку, стоящему под деревом.
Человек шагает им навстречу и кладет правую руку на грудь. Рука вспыхивает веерообразно и сержантов, и еще двоих, выскочивших вслед за ними, окатывает волна благоговенья. Роняя дубинки, они падают на колени и ползут к ногам Адама. Он отнимает руку от груди. – Сейчас уже не угадаешь, где встретишь своих детей, – говорит он и, наклонившись, треплет Игоря за сайманское ухо. Потом замечает огромную шишку на лбу Андрея. – Где это тебя угораздило, сынок?
– Разве это важно? – отвечает Андрей. – Я вижу вас – а остальное – такая хрень!
Адам хмыкает, улыбается, потом суровеет. – Ладно. Хватит сантиментов. По пустым улицам носиться – много ума не надо. Сейчас поедем к подвалу морга: дверь вскрыть надо…
…Адам открывает «дипломат» и критически разглядывает содержимое. Куча мятых денег не годится для задуманного.
Он рассортировывает купюры по номиналам, стягивает их резинкой. За вычетом серебра, меди и железных рублей, оказалось три тысячи триста рублей.
….В полдевятого утра он входит в тесный зальчик сберкассы.
В казенном помещении пусто. Две кассирши, не замечая его, встревоженно переговариваются.
….Сдав деньги и кинув новенькую сберкнижку в дипломат, он опять выходит на улицу.
Прохожие, как ни в чем не бывало, спешат по своим делам, наслаждаясь теплым сентябрьским утром.
Адаму становится скучно. Непрерывно скучая, он проходит целый квартал.
Вдруг, из-за угла, навстречу ему, выскакивает женщина в развевающемся плаще и босиком. Вслед за ней выскакивает мужчина. Он кричит. – Это мистификация, Алла! Чья-то нелепая шутка, Алла!..
«Ага, наконец-то.» – Адам прибавляет шагу и, свернув за угол, чуть не сбивает пятящегося на него деда, в сбитой набекрень шляпе. Рядом, в телефонной будке, какой-то губатый, поминутно оглядываясь, крутит диск. Из-за дальнего угла дома выглядывают испуганные лица. В десятке шагов от Адама, под стеной булочной, стоит лавочка. На ней, слегка завалившись набок, сидит голая девушка с распущенными волосами. Тело ее меловой белизны, рот черен. На остановке стоит пустой троллейбус, за ним несколько авто с сиротливо распахнутыми дверьми.
Адам проходит мимо обмершего губатого к девушке, заглядывает в застывшие васильковые глаза, трогает обожженный до оскала рот, отмечая за спиной шум приближающегося троллейбуса. Достав перочинный нож, он протыкает свой палец и размазывает кровь по ледяной груди девушки.
Мертвая дергается, хрипит и рывком встает с лавочки.
Водительница троллейбуса, катящегося к остановке, открывает рот и ее лицо искажает гримаса ужаса. Троллейбус с ходу врезается в другой: стоящий на остановке. Слышатся крики.
Девушка идет наискосок, через улицу, натыкается на брошеный автомобиль
