сам видишь, – разводит руками Жорик. – Что с нее, дуры, взять!
– Да сосали бы вы все! – носатый разворачивается и, работая локтями, ввинчивается в карнавальную толпу.
… – Идиоты! Не с кем дела сделать! – Жорик мечется по гримерной, как броуновская частица, махая руками. – Что за город! Что за необязательность! Один напился, у другого бабушка при смерти, третьей мама раздеваться не велит! Я – херею!
Адам курит, оседлав стул. – Жорик хватит стонать.
– Хватит, хватит! Сейчас Слон кассу принесет. Посчитаем – может плакать придеться.
– Выкрутишься. Первый раз что-ли.
Жорик перестает носиться и усаживается на подоконник. – Если нечем будет заплатить ребятам из атлетклуба, это будет коррида.
– Ну, навалят люлей немного, – меланхолически отмечает Адам, – в первый раз, что-ли.
– Кончай ты подкалывать!
Адам достает спичечный коробок. – Дунуть хочешь? – он раскрывает его и выбивает маслянисто-черный брикет, прилипший ко дну.
– Никого себе! – Жорик берет брикет, нюхает и закрывает глаза. – Духанище – бздец!
– Это продается, – говорит Адам с улыбочкой.
– Да? И какая цифра?
– Дешево.
– Мозги не пудри!
– Триста.
– Ты че в общество милосердия записался?
– Тогда – штука.
– Не-не-не! – машет Жорик руками и спрыгивает с подоконника. – Все, я – беру!
– Может, дунем на пробу, Рокфеллер!
– Здесь? – Жорик задумывается на секунду. – У оркестровой ямы есть очкур подходящий. Давай там.
Дверь открывается, и в гримерную входит круглый, как пузырь, с толстыми линзами на носу, Слон. В руках он держит по полиэтиленовому пакету внушительных размеров, набитых ассигнациями и мелочью.
– Привет!? – говорит он и вопросительно смотрит на Жорика.
Жорик накидывает крючок на дверь и вытаскивает на середину стол, стоявший в углу. – Вываливай!
Слон откашливается и косо глядит на Адама.
Жорик ловит его взгляд.
– Ты чего! Коммерческой тайной озабочен, что ли? Это – свои. Бабки вываливай!
… – Итак – пролет: без пяти рублей штука. Три четыреста пятьдесят минус все дела – остается всего ничего. Пятьсот двадцать пять и плюс подоходный… еще и клоунам этим надо платить.
Слон, сняв очки, смотрит в раскрытый «дипломат» с деньгами, – Еще триста пятьдесят чтобы со «шкафами» из атлетклуба разбашляться, плюс…
– Да гори оно все синим пламенем! – Этим восклицанием Жорик подводит черту под финансовыми изысканиями Слона. – И так ясно, что пролет! Завтра разберемся! Адам забивай!
Адам разжимает ладонь с коробком. – Здесь?
– Народ рассосался? – спрашивает Жорик Слона.
– Я выходил из кассы – вахтерша уже дверь закрывала.
– А этот,
