мучить, дознаваясь, где он спрятал деньги.
Старик был слабым магом. Он владел магией пера и был полиглотом. Знал он три десятка языков, и мог общаться с духами предков, выведывая у них секреты. Но все силы его были направлены на торговлю и обогащение своего хозяина и его самого. Сопротивления пиратам он оказать не смог и теперь, один из них, пытал его огнём, подпитывая магическую сферу его муками.
А чтобы он сразу не умер, в подвал, привели и отца Антония, который собственными глазами узрел все те мучения, которым подвергали португальца. Так ничего от него не добившись, старика привели на площадь, а отца Антония, как обладавшего ещё и святой магией, заставили поддерживать его дух.
Вся толпа, собравшихся на площади женщин, стариков, детей, и немногих пойманных в плен мужчин, в ужасе наблюдала за пытками старого португальца Магеша. Его подвесили к четырём столбам за большие пальцы рук и ног, так что он повис в воздухе сантиметров на пятьдесят над землею. Старик молчал!
Осатанев, пираты развязали его и стали жечь огнём, используя для этого сухие пальмовые листья. После этого и старик Магеша и отец Антоний потеряли сознание, не в силах перенести подобного издевательства.
Всё это видел и я, точнее, последнюю часть пыток. Отойдя в сторону, и взяв ветку, я стал чертить крестики на песке. Одна из женщин подошла ко мне.
– Бедный малыш, не смотри больше туда, ты уже не дитё, но ещё и не взрослый, ты сойдёшь с ума от этого. Посмотри, ты уже начал сходить с ума! – и она показала мне на то, что я делаю.
Глупая женщина, я не играл и не отвлекался на сумасшествие, я подсчитывал, сколько мне уже задолжали пираты, и крестов получалось очень много. Подсчитав, я провёл разделительную черту справа от них, и остановился, задумавшись. Потом, медленно провёл по земле зажатым в руке прутом, нарисовав большой ноль.
Нолём был я. Просто большой, бесполезный ноль. Зероу.
«С чистого листа. Я начинаю жизнь с чистого листа», – шептали в полубезумном состоянии мои губы, после чего, я действительно потерял сознание, не видя, как ко мне, гораздо позже, наклонилась дуэнья Анна, которая пришла уже к вечеру на центральную площадь.
– Храбрый мальчик, – шептали её губы и губы других женщин, которые были благодарны подростку за его помощь.
– У тебя доброе сердце и ты самолюбив. Жаль, что я оскорбила тебя там, в церкви, но иначе было нельзя. Ты не похож на своего своевольного отца, скорее на свою несчастную мать, но ты сильнее их обоих вместе взятых. Тебя ждёт непростая судьба, но ты сможешь, я верю, ты сможешь спасти многих и многих, и хоть тебя и не будут ценить, и благодарить за это. В награду от судьбы, ты получишь самое ценное, что есть в этой жизни – ты будешь любить и будешь любим. Самая гордая, красивая, знатная сеньорита, полюбит тебя и отдаст тебе всю себя без остатка. Но это будет очень нескоро. На твоём пути будут трудности и лишения, тебя будут предавать и забывать, проклинать и пытаться убить, но её любовь, каждый раз
