и значительно снижала круг избранных лиц. А моя ценность, как потенциального знатока портуланов, сразу значительно повысилась.
Гнилой Билл, уже совсем с другим выражением лица, посмотрел на меня.
– Оооо, цыплёнок, а ты везучий! Я не ожидал, что у «Портулана» есть такой сын, но все ошибаются и Господь тоже! Видимо его отвлекли, когда твой папашка, зачинал тебя с твоей матерью, лучше бы он спустил своё семя на простыню, чтобы позже, получился более достойный его, отпрыск. Но тебе повезло…
Дальше, его монолог, прервал я, не в силах сдерживать своих эмоций. Кровь бросилась мне в лицо, когда я услышал от Гнилого Билла, это оскорбление. Даже плохо понимая его косноязычную, ломаную испанскую речь, я понял, какое страшное оскорбление он мне нанёс. Кровь или смерть!
У меня не было ни боевой магии, ни оружия, а лишь только храбрость отчаянья.
– Кто ты такой, вонючий индюк, чтобы отзываться о моём отце в таком контексте. Ты гнилая мразь, и тлен под его сапогами, рождённый от старой истасканной шлюхи, и зачатый больным сифилисом извращенцем, недоносок, вот ты кто, подлая тварь!
И я бросился в бой, не помня себя, и обладая, вместо оружия, одной только своей ненавистью. Бой закончился, так и не начавшись. Легко уйдя от меня вбок, Гнилой Билл, обрушил на мою несчастную голову гарду даги, и я потерял сознание от нанесённого мне удара, в который уже раз.
Очнулся я гораздо позже, оттого, что по моей голове текла кровь, а чьи-то руки волокли меня за ногу, словно труп. Подняв отяжелевшую, залитую кровью голову, я обнаружил, что меня тащит один из пиратов, достаточно молодо выглядевший, чтобы дать ему больше двадцати лет.
Но мне от этого было не легче. Что, я падаль какая-то, чтобы меня волочь за ногу, или не человек вовсе. Эти, и подобные им вопросы, роились у меня в голове, не давая трезво осмыслить ту ситуацию, в которую я попал.
Заметив, что я очнулся, молодой пират бросил меня волочь и, отпустив мою ногу сказал.
– Ну что, очнулся! Да, живуч ты, «Восемь реалов», а так и не подумаешь, обычный пухлый мальчишка-жирдяй. Небось, мамкину грудь до сих пор сосёшь, да сахарком тростниковым её молоко заедаешь, а, Восемь реалов?
Что за больная фантазия у этих моральных уродов, да постоянные оскорбления, неужели, они по-другому не могут, либо не умеют. Достали уже! Но сил, чтобы даже огрызаться, у меня не было, я был беспомощен, как новорождённый котёнок.
Чувствительный удар в пах, заставил меня вздрогнуть всем телом. А вот это уже против правил и не по-мужски. Бить лежачего, да ещё по детородному органу, это простите господа – моветон. Но быдло, на то оно и быдло, что не подчиняться обычным правилам. Я для этого пирата, также как и для остальных, был всего лишь «мясом» и источником получения доходов. Моя сомнительная полезность, зиждилась только на определённых возможностях, что она несла в себе, и всё.
– Вставай польо, давай, наша доброта не безгранична! Гнилой Билл, слов на ветер не бросает, а ты ещё не доказал свою полезность, цыплёнок. Вставай,
