свою личность иначе, не следуя стадному чувству, их считают странными. Так произошло и со мной. Белая ворона в школе, во дворе, в саду, но был у меня друг, Степа. Он был болен астмой, приходилось сидеть со мной и наблюдать за чужой игрой. Так вот, однажды, когда ребята устроили очередной дворовой матч, я наблюдал за их резвостью, бегом, эмоциями и в мыслях само собой начали появляться интересные рассуждения. Я представлял, как бы выглядел Леша – вратарь в гробу, упади ему на голову кирпич или Славик, вспоровший себе живот о штырь, торчащий посреди двора.
– Вы хотели, чтобы это произошло с ними?
– Нет, ни в коем случае, дети жестоки, остры на язык, но это проходит с возрастом. Я просто представлял, как бы они выглядели. Я бы не хотел, чтобы вы, Настасья Викторовна, увидели во мне то, чего нет. Я не стал озлобленным, не держал обид на других. Я ведь и впрямь отличался, было бы глупо не признать этого.
– Вы очень рассудительны, Юрий. Я не считаю вас склонным к жестокости. Знаете, у меня вчера умерла кошка. Я наблюдала, как душа покидает ее тело, как больно несчастному животному. А когда она умерла, я не увидела никакой красоты, что была у нее при жизни. Шерсть сразу поблекла, мордочка иссохла и вытянулась, все что было в ней прекрасно при жизни, стало вызывать неприятное ощущение. – Настасья знала, что делиться с пациентом личным, крайний случай, но ей нужно было его разговорить. Про Мишу она бы никогда не стала заводить разговор, а вот Муся прекрасно подходила для этого случая.
– Это печальное событие, я вам сочувствую. Потерять любимого питомца иногда сравнимо с потерей близкого родственника. Или вы не согласны? – Зрачки Юрия расширились, но смотрел он не на Настасью, а на тень за ее спиной. Мурашки пробежали по рукам женщины, она обернулась, но за спиной никого не было.
– К чему этот вопрос, Юрий Анатольевич?
– Я просто полюбопытствовал, – улыбнулся он, – Разве вы никого не теряли? Может, я, конечно, ошибаюсь, но за свою жизнь я повидал много людей, глаза которых выдают глубокую печаль. Такие глаза бывают только у тех, кто пережил самое страшное, – смерть любимого человека.
– Моя личная жизнь вас не должна волновать.
– Жаль. Ведь вас волнует моя. – улыбаясь, произнес Юрий. Он встал, не обуваясь, прошел к окну у кресла Настасьи Викторовны. Она не оборачивалась, шок от поведения Юрия и желание взять в свои руки ситуацию были единственными мыслями.
– Знаете, Настасья Викторовна, мне кажется, наше время на сегодня подошло к концу. Марина, ваша секретарша, расскажет вам об одной женщине, я советую вам обязательно свидеться с ней.
– Хватит. – строго пригрозила Настасья, эти игры ей порядком стали надоедать. – Если вы хотите мне, что-то рассказать, я буду ждать. Если же нет, прошу вас больше не приходить ко мне на сеанс. Проблема, с которой обратилась ваша мать, по моему мнению, решена.
– Но я понял, что у меня есть другая проблема. До этого я не обращал на нее внимание, но вы открыли мне глаза. Мне очень помогают наши с вами сеансы,
