натирали ноги, но ей было все равно. Джексон умел сделать обычный день прекрасным…
Мысли прерывает громкий гул вертолета береговой охраны. На фоне темнеющих облаков красно-белый корпус выглядит ярко, почти обнадеживающе, и в прибывающей толпе нарастает ожидание.
Полицейский стоит поодаль, потирает друг о друга замерзшие ладони. Время от времени потрескивает рация, и он подносит ее ко рту. Ева глядит в сторону полицейского – может, заметит хоть какой-то намек на то, чего стоит ждать. Почти все молчат, лишь прислушиваются к бурлящим волнам, несущим пену к скалистым горам. Держа ее за руку, мать Евы шепотом повторяет:
– Ну же, Джексон, давай.
Уже почти стемнело. Ева оборачивается на треск: полицейский подносит рацию к губам, что-то говорит и мрачно кивает, глядя в море.
Он подходит к Еве. Только не это!
– Береговая охрана сворачивает поиски.
Ева нервно дергает свой шарф.
– Так нельзя!
– На шлюпке почти кончилось топливо, а для вертолета уже темно. Сожалею.
– Джексон ведь все еще там!
– Решение принято.
– Но ему не пережить ночь.
Полицейский смотрит под ноги.
Мать обнимает Еву за талию, прижимается к дочери, будто пытаясь забрать ее боль.
– Он там, – наконец произносит Ева.
Она вырывается из объятий и нетвердым шагом торопится по пляжу вдаль, туда, где мерцают слабые огни причала. Мать окликает ее, но Ева не оборачивается. Она точно знает, куда идти.
Джексон ее муж, и Ева так его не оставит.
Рыбак едва ступает на причал, как к нему подходит Ева.
– Это ваша лодка?
– Ага, – с подозрением отзывается он.
Ева нервно вздыхает.
– Мне надо в море. Я заплачу.
– Милая, на сегодня никакого моря…
– Моего мужа снесло волной со скал, – говорит она.
– Твоего мужа?.. Господи! Я слышал утром по радио. – Ева идет мимо рыбака к лодке с таким видом, будто собирается ее угнать. – Стой, послушай…
– Вы разбираетесь в течениях? В приливах и отливах? – Ева пытается говорить спокойно, не отвлекаясь на мысли.
– Конечно, но не могу же я…
– Пожалуйста, – просит она, едва сохраняя самообладание. – Вы должны помочь мне!
Они выходят в море, и волны сразу начинают раскачивать лодку. Ева держится за борт, замерзшие пальцы сводит. Не надо думать об этом: если признать, что ноги окоченели и дрожь никак не проходит, тогда придется признать и то, что Джексон подобного не вынесет.
Впереди очертания скалистого утеса, словно окутанного низко стелющимся туманом. Когда они подбираются ближе, рыбак глушит мотор.
– Теперь идем по течению, – перекрикивает он ветер.
Рыбак подносит ей желтую штормовку:
