ее:
– Вы знакомы, Евгения Петровна, с сочинениями Гизо?
– Нет, вовсе ничего не знаю.
– Хотите читать этого писателя?
– Пожалуйста. Да вы уж не спрашивайте. Я все прочитаю и постараюсь понять. Это ведь исторический писатель?
– Да.
– Пожалуйста, – я с удовольствием прочту. Гости ушли, хозяева тоже стали прощаться.
– Ну, что, Женни, как тебе новые знакомые показались? – спросил Гловацкий, целуя дочернину руку.
– Право, еще не думала об этом, папа. Кажется, хорошие люди.
– Она ведь пять лет думать будет, прежде чем скажет, – шутливо перебила Лиза, – а я вот вам сразу отвечу, что каждый из них лучше, чем все те, которые в эти дни приезжали к нам и с которыми меня знакомили.
Смотритель добродушно улыбнулся и пошел в свою комнату, а девушки стали раздеваться в комнате Женни.
Глава четырнадцатая
Семейная картинка в мереве
– Однако, что-то плохо мне, Женька, – сказала Лиза, улегшись в постель с хозяйкою. – Ждала я этого дома, как бог знает какой радости, а…
– Что ж там у вас? – с беспокойным участием спросила Женни.
– Так, – и рассказать тебе не умею, а как-то сразу тяжело мне стало. Месяц всего дома живу, а все, как няня говорит, никак в стих не войду.
– Ты еще не осмотрелась.
– Боюсь, чтоб еще хуже не было. Вот у тебя я с первой минуты осмотрелась. У вас хорошо, легко; а там, у нас, бог знает… мудрено все… очень тяжело как-то, скучно, – невыносимо скучно.
– Что, Петр Лукич? – спросила Лиза, помещаясь на другое утро за чайным столиком против смотрителя.
– Что, Лизанька?
– Боюсь домой ехать.
Смотритель улыбнулся.
– Право! – продолжала Лиза. – Вы не можете себе представить, как мне становится чего-то страшно и неловко.
– Полноте, Лизочка, – я отпущу с вами Женни, и ничего не будет, ни слова никто не скажет.
– Да я не этого и боюсь, Петр Лукич, а как-то это все не то, что я себе воображала, что я думала встретить дома.
– Это вы, дитя мое, не осмотрелись с нами и больше ничего.
– Нет, в том-то и дело, что я с вами– то совсем осмотрелась, у вас мне так нравится, а дома все как-то так странно – и суетливо будто и мертво. Вообще странно.
– Потому и странно, что не привыкли.
– А как совсем не привыкну, Петр Лукич?
Смотритель опять улыбнулся и, махнув рукою, проговорил:
– Полноте сочинять, друг мой! – Как в родной семье не привыкнуть.
Тотчас после чаю Женни и Лиза в легких соломенных шляпках впорхнули в комнату Гловацкого, расцеловали старика и поехали в Мерево на смотрительских дрожках.
Был десятый час утра, день стоял прекрасный, теплый и безоблачный;
