Берх славилась на весь Лийбенхау своей добротой и пониманием, что было видно даже из их отношения к своим работникам и прислуге, которым они предоставляли бесплатное жильё, питание и щедрое денежное довольствие, в то время как у других местных дворян всё было организовано с точностью наоборот. Но в любой бочке мёда найдётся своя ложка дёгтя, и таковым в семье фон Берх являлся отец – Оттэр фон Берх.
Да, он был известным рэйландским военным, примерным семьянином, хорошим отцом и справедливым работодателем для своих подчинённых. Однако вся его справедливость заключалась не только в поощрении хороших работников, но также в их суровом наказании: даже за малейшую оплошность или нарушение установленных правил следовало незамедлительное увольнение без права на повторное возвращение в должность. Этого-то простолюдинка Мэри и боялась, как огня, из-за чего всячески отказывалась становиться «другом» для А’Ллайс, ведь это являлось не просто нарушением правил, а самым настоящим, по меркам Рэйланда, оскорблением всего дворянского рода.
Кое-как А’Ллайс удалось привести свои волосы в порядок. Теперь на неё из отражения зеркала смотрело живое олицетворение слова «красота»: невысокая, с чистой кожей, голубыми, как небо, глазами, схваченными в хвостик светлыми волосами, одетая в красивое платьице миловидная девочка.
– Как я выгляжу? – не отвлекаясь от созерцания своего отражения, поинтересовалась А’Ллайс у Мэри. – Только честно.
– Великолепно, мисс А’Ллайс! – незамедлительно улыбнулась служанка. – Вам очень идёт! Это платье дополняет вашу и без того превосходную красоту. – и с восхищением добавила: – Повезёт же тому счастливчику, за которого вас выдадут замуж!..
Услышав эти слова, девочка переменилась во взгляде: полное безмятежности и спокойствия выражение лица уступило место хмурому и недовольному прищуру.
– А… – начала А’Ллайс и вдруг замолчала, опустив погрустневшие глаза вниз. – Что? Замуж? За кого?..
Прозвучавшие вопросы поставили Мэри в очередной ступор – ей казалось, что девочка ещё мала для таких вопросов, и, кроме того, отвечать на них следовало родителям, а не служанке. Однако маленькая леди смотрела на девушку чересчур настойчивым, «сверлящим» взглядом, отчего Мэри невольно отвела взгляд в сторону.
И тут же, смирившись со своим в данный момент бессилием, служанка тоскливо вздохнула. Собравшись с волей, она честно ответила.
– Не знаю, мисс А’Ллайс. Смотря за кого вас выдадут родители…
Вот как… Замуж… Без всякого права выбора… Всё предрешено?..
– Значит, я буду чьей-то женой?.. – невесело хмыкнула девочка. – И что я должна буду делать?
– Эм-м… – на лице Мэри появилось смятение. – Я не совсем поняла ваш вопрос, мисс А’Ллайс.
– Что должна делать жена? – уточнила юная леди.
– Ах, вы об этом… – сказала служанка Мэри. –
