посылающего ко всем чертям придворный этикет, бывшего герта Сиятельного двора Фёрста, ныне спокойно отдыхающего в озёрном краю, Равивэл знал не очень хорошо, но относился к нему с почтением, ценя его удивительное чувство юмора и простоту в общении. Равивэл улыбнулся, вспомнив его изречение: Я шут сам при себе, поэтому судьба осторожничает со мной, боясь моих насмешек, дабы не выглядеть при дворе в неподобающем свете.
Оглядев себя в зеркале, Равивэл вышел из Рубиновой комнаты и быстро направился к выходу. У входной широкой двери с витражными стёклами, его ожидал, намереваясь напутствовать, лурд.
– Доброе утро, лурд. Как металлическое здоровье? Ты скрипел, когда подавал завтрак, – опередил его Равивэл.
– Ржавею, герт Равивэл, – ответил тот, разводя членистые руки.
– Что я слышу? Где только набрался. Смотри, отдам в переплавку, – пристыдил его хозяин и улыбнулся.
– Вредное слово, герт Равивэл?
– Вредное слово, очень вредное, лурд. Иди, позаботься о хозяйке.
Утро встретило лёгким ветерком, и это был хороший знак. В ветреное время в Чашу приплывают сразу несколько Туманов, и шанс увидеть Альхору возрастает, но везение опаздывает, не торопится, как и Изумрудная Водоросль. Туманы пришли пустыми.
Ничто не происходило в Аркадиме просто так. Его мерцающий воздух, словно придворный Оракул, чувствовал приближение грядущих событий, собираясь в густое облако над башней Созерцания. Даже, ничем не примечательный уход герта Равивэла из собственного дома, явился толчком к развитию последующих событий. Оставшаяся одна, в просторных, следующих одна за другой, величественных залах, Ассия получила сообщение, явившееся жёлто-зелёным сгустком энергии. Прочитав, она быстро удалилась в гардеробную комнату, занимающую просторное помещение, смежное со спальней, западные окна которой ловили лучи заходящего солнца, а сейчас приютили лёгкую тень деревьев, густо растущих за ними. Рассматривая и подбирая наряды, она шла вдоль стен, снимала приглянувшееся платье, и примеряла, стоя у пальметты. Кроме овальных зеркал, в форме веера и туалетного столика с множеством ящичков, в комнате не было ничего. Наряды, наряды, наряды, висящие в лучах и радующие качеством тканей, цветами и их оттенками.
В алом, с золотым орнаментом иероглифов, платье, она любовалась своим отражением в зеркальном полукруге, висящем над столиком из слоновой кости, расправляя золотые кисти коротких рукавов, свободно распустившихся на гладких полукруглых плечах. Прямые чёрные волосы, льющиеся по прямому тонкому позвоночнику до тонкой талии, не понравились ей, и она недовольно откинула одну, более короткую прядь, выбившуюся на грудь, за голову. Окликнув лурда, стоящего у двери, она плавно опустилась на упругий стул с высокой спинкой и грациозным манящим движением узкой ладони, призвала его к действию. Знающий своё дело, лурд, быстро задвигал членистыми пальцами, перебирая густую смоль её волос. Его, отливающие серебром, руки двигались так быстро,
