она тихо и сбивчиво, а имя выдохнула, приоткрыв чуть побледневшие от волнения губы.
– Могу ли я надеяться? Достоин ли я?
– На нас все смотрят, – заволновалась она, трогая кончиками пальцев свои щёки, тронутые смущением, словно лучиками утренней зари.
– Не думай об этом. Я не дам причинить тебе зло, любимая Вивьера.
– Любимая?!
Она встала, оказавшись так близко, что его сердце, не выдержав накала, выплеснуло признание, и оно зазвучало, лаская её слух:
– Да, свет мой. Я люблю тебя с той самой минуты, когда увидел в Хризолитовом дворце. Люблю и не знаю покоя, Вивьера.
– Душно, как душно, – шептала она и её полуоткрытые губы сводили его с ума. – Сад Лунных Роз, я буду ждать, Равивэл, – выдохнула она и тут же поспешила добавить. – В первую полную луну.
Сказав, она бросила на него нежный стыдливый взгляд и быстро пошла прочь, плеская сиреневым подолом по камням площади. А он, опять, остался стоять, провожая её восторженным взглядом и не переставая думать о том, что полная луна взойдёт не скоро, а по меркам влюблённого мужчины, это – целая вечность.
Сад Лунных Роз – место уединения влюблённых, сияние лунных цветов, горячий шёпот и поцелуи – сладко-удушливые, проникающие в самое сердце. Такими были поцелуи Ассии в первое и последнее посещение Лунного сада Равивэлом. Он уже не помнил, как цветут Лунные розы, раскрываясь ночами и собираясь в бутоны днём, но навсегда запомнил первый поцелуй Ассии, перевернувший, не только его сознание, но и его молодую жизнь. Их союз скрепил Главур, единственный полномочный ант, читающий пророческие переплетения Алой Нити. Что напророчила Алая Нить должно существовать до самой смерти и нет причин и сил, что смогли бы, разорвать её крепкий узел. Опьянённый страстью Равивэл, тогда ещё живущий в ротонде Мастеров, не противился бледным пальцам Верховного анта, воткнувшим в его грудь, чуть ниже сердца, маленькую золотую пластину с именем его наречённой супруги. Золотая пластина с его именем украсила грудь Ассии, скрепляя таинством слития сердец, двух влюблённых, в супружеский союз самой красивой пары Аркадима. Не имеющие родителей, они не восседали во главе пышного праздничного застолья, а сразу отдались любви, в подаренном им доме, с ветрами, гуляющими в длинных, залитых лунным светом, анфиладах. Залечивая любовной страстью ранки вокруг золотых пластин и, забывая всё прежнее, что тревожило и мучило, волновало и сеяло сомнения в юные, неокрепшие души, они вплывали в новое русло жизни, рукотворно отведённое от истины. Но, кто знал об этом?
Новое чувство, родившееся в его зрелом сердце, было не таким восторженным, но более глубоким и терпеливым и оттого сильным, что не давало ему покоя и мучило чувством вины. Мысль о свидании, назначенном не им, а дамой его сердца, томила душу сладкой негой, и он ждал, считая лунные фазы, не торопливо приращиваемым жёлтую мякоть к уже очерченным на небе циклам. Быстро текущие отношения с Ассией, не мучили томительным ожиданием. Тогда ещё не переживший отказа Ции, он встретил
