высматривают кого-то. Тогда я останавливаюсь у лотков с товарами, как будто они меня действительно заинтересовали. А сама двигаюсь по улице в сторону южных ворот: они самые многолюдные, да и, согласно письму, мне нужно в южном направлении.– Говорят, девка совсем буйная, – охранники останавливаются прямо за моей спиной. – Мачеху свою покусала. Так что с ней аккуратнее надо, вдруг, заразная.
Сами вы буйные! Мне даже дотрагиваться до мачехи было бы противно, не то что кусать.
Охранники продолжают мяться рядом. Да идите же вы уже дальше!
– Да нет, – тянет второй, – говорят, девка умом тронулась после ночи с генералом.
– Тише ты! – одергивает первый. – Зато он покушение на короля предотвратил и мятежников подавил.
Наконец, они уходят дальше по улице, я оглядываюсь и даже успеваю с облегчением выдохнуть и сделать два шага прочь.
– Стоять! – останавливает меня зычный голос.
Глава 6
Ну япона ж мама… Я замираю и понимаю, что уже этим выдала себя. Бежать? Народа слишком много, быстро не получится.
Оборачиваюсь, собираясь уточнить, что от меня хотят, но… Там никого нет!
У меня что, уже галлюцинации? Оглядываюсь по сторонам – никого! Ну и ладушки.
– Я тут! – снова звучит этот необычно низкий голос.
Все прекрасно, но где “тут”? Как идиотка стою и оглядываюсь, время теряю.
– Вниз посмотри.
Растерянно опускаю взгляд на ноги.
– Да не туда! Какая же ты… На прилавке я. Слева.
Ищу там, где сказано, и замечаю… мышонка! Что?!
Нет, я никогда не была пугливая или брезгливая. В принципе мышонок и мышонок, но с таким голосом?!
– Что стоишь? Бери меня уже! – недовольно говорит зверек. – Удостаиваю тебя честью быть моей хозяйкой!
– Куда брать? – вслух бормочу я.
– Бери-бери! Смотри, какая свистулька замечательная! – вдруг оживляется продавец, а потом замечает мышонка и замахивается на него палкой. – Ах, ты мелкая пакость!
Зверек бежит по всему прилавку и прячется среди глиняных фигурок.
– Сам ты пакость! Только огромная! – огрызается мышонок, но, похоже, кроме меня, его никто больше не слышит.
Продавец замахивается снова, грозя не только пришибить малыша, но и разгромить половину своего товара.
– Стойте! – вскидываю руку.
Продавец словно приходит в себя и понимает, что мог натворить. Стоит с круглыми глазами, дышит тяжело.
– Иди сюда, – зову я мышонка.
Надеюсь, он не заразный, мне еще не хватало местных болезней подхватить. Забираю малыша, когда он робко вылезает из укрытия и вскарабкивается на ладонь.
– Вот его и возьму, – говорю я продавцу.
Пока он не пришел в себя и не додумался до того, чтобы еще и за мышонка с меня денег взять (а от местных я уже чего угодно ожидаю),
