сверлил меня пронзительным взглядом тёмных с оранжевым отливом глаз.
– Зачем тебе это? Если бы ты не стремилась спасать всех на свете, то не оказалась бы здесь, – неожиданно раздражённо процедил он. На лице дрогнули желваки.
«Мы знакомы?», – подумала озадаченно, но развить мысль не успела. Рыжий торопил события.
– Давайте начнём уже. Потом разберётесь, – неприязненно поморщился засранец.
– Нет, – Ларс тряхнул огненной чёлкой. – Чтобы всё было честно, я позову ребят, они выступят независимыми наблюдателями, и принесу песочные часы.
– Ещё место нужно выбрать, – поддержала я. – Тут нас легко увидеть.
Рыжий нетерпеливо застонал, запрокидывая голову.
– За кладбищем. Устроит?
– Устроит, – усмехнулась в ответ. – Через полчаса. А ты… – я повернулась к притихшему мальчишке. – Пойдёшь со мной. Присмотрю за тобой.
Тот неуверенно кивнул, а я усмехнулась, подхватила его под руку и повела в лазарет. Нужно бы обработать ссадину на лице и прижечь разбитую губу.
– Рассчитываю на тебя! – выкрикнула вслед направляющемуся к мужскому корпусу огневику и помахала рукой.
«И всё-таки мы встречались…»
***
Парнишку звали Мерек Крофф, и он был старше, чем выглядел. Уже исполнилось восемнадцать. От рыжего ему досталось, но целитель с лёгкостью убрал гематомы и ссадины, даже прижигать ничего не пришлось. Остались только небольшие следы, и те скоро сойдут.
Он сидел на кушетке, беззаботно болтая ногой и уже не казался таким зашуганным и несчастным. Повеселел, приободрился, а вот на вопросы дотошного первородного мага – какими были только целители – отвечал неохотно, будто не желая сдавать рыжего хулигана с кривыми руками. Кривыми, потому что сам сделать ничего не смог.
– Ты же не станешь убеждать меня, что просто упал? – насмешливо поинтересовался целитель, убирая остатки магии, что искрились на лице Мерека.
… мне не впервой доводилось видеть первородного. Человека, родившегося с магией и получившего такой редкий ценный дар. К сожалению, не все они используют его на благие дела.
В Сиротском Доме тоже был один. Алишер Стронг. Высокий, мужественный, с тёмными волосами и смуглой кожей. Он улыбался детям и всегда был вежлив, мог угостить конфеткой или поделиться печеньем…
… а по ночам он скрывал следы побоев и возвращал к жизни тех, кто пытался умереть или… кого запытали почти до смерти.
Я ненавидела его и боялась. Каждый раз, когда была готова отойти в мир иной, видела его безумно-блаженную улыбку, слышала ласковый голос.
«Не бойся, Джена, я спасу тебя…»
Спасу? Лучше бы он просто дал мне умереть, потому что всякий раз после этой фразы пытки возобновлялись. Боль, агония, исцеление. Замкнутый круг, по которому я ходила из ночи в ночь с небольшими передышками и днями затишья. Но когда меня не истязали в подвале, значит страдал кто-то другой. И осознание
