Джиа, вероятно, сочли пристрастной, и та вынуждена была сложить с себя полномочия в этом вопросе. И если уж даже Консул не смогла вступиться за Хелен, то ректору Академии нечего и надеяться. Но до чего же это несправедливо! Те, кому судьба Хелен Блэкторн по-настоящему небезразлична, не имеют возможности хоть что-то для нее сделать.
– Но зачем вообще Хелен было сюда приезжать? – спросил он. – Я знаю, остров Врангеля, мягко говоря, оставляет желать лучшего, но неужели находиться там – хуже, чем оказаться здесь, на всеобщем обозрении, где тебя все ненавидят?
– Спроси у нее сам, – посоветовала Катарина. – Как раз поэтому я и хотела с тобой поговорить. Хелен попросила меня пригласить тебя к ней, когда закончатся сегодняшние занятия. У нее есть что-то для тебя.
– Что-то для меня? И что же?
– Это ты тоже сам у нее спросишь. Ее поселили в домике на краю западного двора.
Саймон удивился:
– Так она осталась в Академии?
Он никак не мог понять, почему Хелен не уехала, но еще труднее было представить, что она сама пожелает остаться.
– У нее наверняка есть друзья в Аликанте, у которых она могла бы остановиться.
– Наверняка есть. До сих пор. – В голосе Катарины слышались доброта и печаль, словно она пыталась мягко успокоить разволновавшегося ребенка. – Но неужели ты думаешь, что у нее был выбор?
Несколько секунд Саймон в нерешительности стоял у двери домика, не решаясь постучать. Если подумать, меньше всего на свете он сейчас хотел бы встретить кого-то из своей прежней жизни. Его неизменно охватывал страх при мысли, что от него чего-то ждут, а он не может этого дать, или что он знал что-то важное, а сейчас забыл. Слишком уж часто вспыхивал в глазах окружающих свет надежды – и тут же гас, стоило только Саймону открыть рот.
«Но ведь, – уговаривал он себя, – эту девушку ты практически не знаешь. Хелен просто не может ожидать от тебя чего-то серьезного. Если только не всплывет что-то такое, о чем ты не знаешь».
И ведь наверняка есть что-то, о чем он не знает… Иначе зачем бы Хелен его приглашать?
«Есть только один способ это выяснить», – подумал Саймон и постучал в дверь.
Хелен уже переоделась в яркий сарафан с узором в горошек и выглядела гораздо моложе, чем казалась там, в классе. И гораздо счастливей. Ее улыбка стала еще шире, когда она увидела, кто пришел.
– Саймон, я так рада! Проходи, присаживайся. Хочешь чего-нибудь поесть или выпить? Может, чашку кофе?
Саймон устроился на единственном диване в крошечной гостиной. Сиденье оказалось потрепанным и неудобным; обивку украшал вышитый цветочный узор, такой выцветший, что, казалось, диван мог бы принадлежать еще его бабушке. Саймон невольно задался вопросом, кто жил здесь раньше. Или Академия просто поддерживала это ветхое помещение в приличном виде – именно для тех, кто приезжает сюда с визитами? Хотя трудно было представить себе, что нашлось бы много желающих поселиться в заброшенной хижине на краю леса. Домик выглядел так, словно в нем жила ведьма из сказки о Гензеле
