ийской столице – Нижнем Новгороде, чем очень гордился. В тот день я приехал на его загородную подмосковную виллу; и там без членов семьи он вновь преподал мне истины бытия. Как только я поднялся на веранду, где поседевший красавец восседал в плетеном кресле, он, кивком головы поприветствовав, тут же задал неожиданный, и, казалось, не к месту, вопрос:
– Не спеши с ответом, скажи, знаешь ли что такое… голова?
Как любой здравомыслящий человек, я мог сказать, что голова – это мыслительный орган Homo sapiens, ну и еще это управленец, глава… Но, зная характер собеседника, я предпочел внимательно выслушать его. А тот, созерцая меня из своего уютного кресла, враз и позой, и статью напомнил огромно-вальяжного сытого льва; и когда открывались его уста, видны были крупные зубы, не пожелтевшие даже от долгих лет…
– «Голова» в нашей Руси испокон веку было военной и административной должностью, а в начале XVI века известны воинские должности: сотенный голова, то есть командир сотни в дворянском ополчении; стрелецкий голова, тот, который возглавлял стрелецкий приказ, то есть полк; далее шли казачий, пушкарский, обозный, осадный, засечный, станичный голова – на эти должности, как правило, назначались люди из дворянского сословия.
– Но это военные, – сделав короткую паузу, подчеркнул Александр Евгеньевич, – административные же должности звучали несколько иначе: объезжий голова, в функции которого входили обязанности полицейского в околотке; таможенный голова, он собирал пошлины. В системе государственного строительства нашей Руси были выборные должности: городской голова, уездный, голова волости.
Я продолжал молчать, понимая, что за этим последует нечто такое, что приоткроет некую истину…
Александр Евгеньевич, помолчав и отпив несколько глотков уже остывшего чая, с какой-то неподдельной грустью сказал:
– Мне кажется, то, о чем я тебе рассказываю, и то, что ты знаешь, ты когда-нибудь выплеснешь, словно вулкан, и погребешь этим свою личную Помпею. Но истина озвучивается словами, и сказанное тобой оставит свой след.
Он взял лежавшую на столе папку и вынул несколько отпечатанных листов, когда-то это были сверхсекретные документы, время пожелтило их, на уголках и на срезах были видны разрывы, но цена этих листиков от этого становилась еще больше. То были протоколы, которые многие десятилетия имели гриф «Секрет особой государственной важности»; там были только строки: 1919-й: «Решение Политбюро в официальный протокол не вносить». 1920-й: «Прежнее решение Политбюро подтверждается» (а значит, и записи выступлений не заносятся). И, наконец, 1923 год: «Деятельность руководителей партии и сотрудников аппарата Центрального Комитета считать крайне закрытой партийной работой». Далее все в том же духе.
Эти листы знавали прикосновение рук выдающегося грузина ХХ столетия Иосифа Виссарионовича Джугашвили, более известного миру как товарищ Сталин, дядюшка Джо, российский тигр, деспот, диктатор.
А в то время, когда они только писались, Сталин, будучи малозаметным политиком, занимал пост наркома по делам национальностей, затем наркома по делам госконтроля, и, наконец, с 1922 года занял пост Генерального секретаря ЦК Российской Коммунистической партии большевиков.
Могли сказать, что российскую партию возглавил грузин; отсюда и различные кривотолки. Но стоит посмотреть, кто состоял тогда в руководстве партии большевиков, как становится ясным, что русских там и не бывало. Начнем с реального лидера этой нерусской партии – Лев Давидович Троцкий, другие: С. С. Каменев, Я. М. Свердлов, Е. М. Ярославский, О. А. Пятницкий, П. И. Стучка, А. Г. Шлихтер, М. Т. Елизаров, А. С. Бубнов, М. С. Урицкий, те же Зиновьев, Радек, Рыков, Ногин и др. Кто посмеет назвать РКП(б) русской партией?!
Да и всем известный В. И. Ульянов происходил из рода еврейских коммерсантов по фамилии Бланк; выполняя далеко не русскую волю и даже не волю подданных Российской империи, он утверждал: «За нами большинство класса, авангарда революции, авангарда народа, способного увлечь массы. За нами большинство народа… за нами верная победа…». Тот же Ленин считал особенно важным для победы вооруженного восстания иметь в решающий момент и в решающих пунктах подавляющий перевес сил. Он инструктировал: «1. Никогда не играть с восстанием, а, начиная его, знать твердо, что надо идти до конца… 2. Необходимо собрать большой перевес сил в решающем месте, в решающий момент, ибо иначе неприятель, обладающий лучшей подготовкой и организацией, уничтожит нас. 3. Раз восстание начато, надо действовать с величайшей решительностью и непременно, безусловно переходить в наступление. А оборона есть смерть вооруженного восстания. 4. Надо стараться захватить врасплох неприятеля, уловить момент, пока его войска разбросаны. 5. Надо добиваться ежедневно хоть маленьких успехов (можно сказать: ежечасно, если дело идет об одном городе), поддерживая, во что бы то ни стало, «моральный перевес». И так далее…
Спустя несколько часов после того как Сталин был утвержден в должности Генсека партии большевиков, он самым внимательнейшим
