везешь, Игорь? – то и дело спрашивали его прохожие.
– Жильца нового, – отвечал тот со смехом и продолжал путь.
Наконец телега остановилась рядом с достаточно неприглядным и, что называется, серым домишкой, наружность которого и двор, явно требовали ухода.
– Вот мы и приехали, – произнес Игорь, осаживая лошадь, – Ну, то есть, ты приехал. Моя хата двумя дальше, – он достал из кузова торбу мальчишки и протянул ему; но тут, то ли смутили его тоскливые глаза ребенка, то ли само по себе что-то проснулось в его груди; но Игорь, тем не менее, взвалил торбу к себе на плечи и вымолвил:
– Ладно уж, пойдем, доведу тебя.
Они слезли с козел и дошли до незапертых ворот во двор. Весь он напрочь зарос сорняками с аршин высотой. И если бы не едва заметная тропинка, ведущая до крыльца, то можно было бы подумать, что тут и вовсе никто не живет.
– Марина! – крикнул Игорь и прислушался – тишина, – Марина! – крикнул он громче и постучал кулаком в дверь, – Марина! Спит она там что ли?
– Иду, иду! – послышалось из сеней. Вскоре кто-то подошел к двери и раздался тот же голос, – Кто там?
– Это Игорь, – он посмотрел на мальчика и добавил, – и компания. Отворяй скорее!
– Что еще за… – щеколда скрипнула и на пороге, наконец, показалась женщина, – …компания, – договорила она, уставившись на мальчонку.
Наступила короткая пауза, которую Деян перевел на то, чтобы изучить наружность хозяйки. Женщине этой было не меньше тридцати, но и, наверняка, не больше сорока лет. Прошли те годы, когда она могла называться стройной, отсюда следует звать ее тощей. Простое холщовое платье сидело на ней, как на скелете, и пошито было без всякого вкуса и абы как. Открытые волосы ее были темными редкими и нездоровыми, как и все лицо. Глаза ее, совершенно невыразительные, смотрели с каким-то презрением или даже страхом. Но это в обычное время. В описываемый же момент, женщина была сильно заспанна, и глаза ее не выражали ничего кроме уныния и хронической усталости. Менее значимые элементы лица, такие как щеки и губы были типичными для человека, который редко или плохо питается. В целом можно сказать, что когда-то эта женщина могла носить на себе признаки красоты, но теперь, больше не от возраста, а, скорее, от образа жизни она создавала впечатление исключительно отталкивающее. Эту догадку, например, подтверждало лицо Игоря, который глядел на нее, как на умирающую лошадь, которой единственно как можно было помочь, это добить ее. Но, справедливости ради, Игорь тут стоял не один. Рядом с ним был мальчишка и тоже глядел в лицо женщине. И он-то, как раз, никакого отвращения не испытывал, напротив, в каждой ее черте он узнавал лик своей матери, о которой невыносимо скучал. Неожиданно он почувствовал, как что-то влажное прокатилось по его щеке. Он вдруг, совершенно не контролируя себя, сорвался с места и, вцепившись женщине в платье, крепко прижался к ней всем телом.
– Это что? – воскликнула она и чуть не потеряла равновесие.
