Кикин ловко маскировался. Он копил разрушительную силу и тихо работал в отделе у Дудоладова – а тот купался в волнах беспечности.
Кикин выпускал «Чарты Авдотьи» – рейтинги популярности разных музыкантов. Называлась эта рубрика так потому, что Асаф Кикин из скромности и чтобы не мозолить глаза взял себе псевдоним Авдотья Луженкова.
И вот однажды безлунной и страшной ночью, когда не пропели еще петухи, Авдотья трижды отреклась от своего учителя Дудоладова и сожрала его без остатка.
Если отвлечься от людоедской сущности всей затеи, это была прекрасно проведенная операция! Она готовилась исподволь, годами. Но лишь когда звезды – не эстрадные, а истинные – встали в нужное положение на небосводе, нанесен был разящий удар.
Дудоладова не стало.
Во всяком случае, его не стало в «ГМ». И даже само имя его было проклято и подвергнуто анафеме, как нечто грязное и нечестивое. Музыкальный отдел со всей своей мощью и нечеловеческими ресурсами перешел в руки Асафа Кикина.
В сущности, в мире ничего не изменилось. «Король умер – да здравствует король!» – послушно прокричали безответные поп-звезды. Но поклонялись они теперь не образу Дудоладова, а портрету Кикина с его собственноручным автографом. Впрочем, поклонялись ему не как языческому богу, а вполне цивилизованно, в духе современности – просто как чрезвычайно могущественному существу, от которого полностью зависит благосостояние артиста, а, значит, и сама его жизнь.
Манера правления в поп-королевстве осталась той же – тиранической. Ни о каком освобождении порабощенных артистов речи не шло. Течение музыкальной жизни по-прежнему зависело только от одного человека – имя ему было Асаф Кикин. Не все, впрочем, поняли это сразу. Иные глупцы пытались даже бунтовать.
У всех на памяти был случай с молодым, очень талантливым музыкантом. Кикин подверг его творчество уничтожающей критике. Вместо того, чтобы покорно склонить голову, юный орфей запальчиво обратился к Асафу: «А вы сами на каком музыкальном инструменте играете?»
Больше об этом музыканте никто никогда ничего не слышал.
Впрочем, ужасы эти происходили только в самом музыкальном королевстве. За пределами своих профессиональных обязанностей Кикин был совсем иным. Там, где не действовала непреклонность, он проявлял дьявольское обаяние.
Кикин, что греха таить, нравился слабому полу. Иногда, просияв черным светом, словно бог мертвых в преисподнюю спускался он в общую комнату, где гнездились журналисты сразу нескольких отделов. В такие мгновения в девушках начиналось брожение, как в дрожжах в теплую погоду.
Кикин был совершенством – кто мог противостоять его чарам?! Впрочем, скажете вы, и на солнце есть пятна. Но одно дело – солнце, и совсем другое – Кикин. На Кикине пятен не было. Ну, разве что одно, совсем маленькое, почти незаметное: он не интересовался девушками.
Девушки
