кроме Лапшевича. Он был крайне недоволен.
– Опять Лапшевич! – кричал он. – Как на медведя идти – Лапшевич, как третье место – снова Лапшевич. Допроситесь у меня, уйду от вас и организую группу «Три сосиски».
Остальные музыканты стали его уговаривать.
– Не можешь ты организовать группу «Три сосиски», – увещевали его друзья. – Ведь ты один, а сосисок должно быть как минимум три.
– Ничего, – говорил Мишель. – Еще две я себе сварю…
Глава четвертая, в которой Плутончик лезет на потолок, Судейкин бьет пенальти, а Двуглазый пребывает в полном восторге
Как уже говорилось, история с медведем закончилась ничем. Но группу «Трое в джонке» все равно надо было раскручивать. Она стала вполне коммерческим предприятием, ее уже пригласили поучаствовать в областном конкурсе молодых талантов – наряду с духовым оркестром глухонемых «Стезя» и коллективом Коломенского детского спецприемника. Кроме того, их суперхит «Magic bird» под именем «Магична пташка» ворвался в топы музыкальных радиостанций Украины и занимал там твердое двадцать седьмое место. Останавливаться на достигнутом было просто глупо.
Кролик организовал сборный концерт самых разных российских групп, посвященный пятидесятилетию Пола Маккартни. На закрытии все музыканты, взявшись за руки, должны были петь почему-то не «Естудэй» или «Еллоу субмарин», а именно «Магичну пташку». И об этом деле, конечно, надо было известить широкую общественность.
Я честно написал небольшой материал, в котором отметил заслуги Пола Маккартни и группы «Битлз» перед популярной музыкой. Попутно намекнул, что не стоит останавливаться на достигнутом, надо идти дальше, как, например, делает популярная группа «Трое в джонке», музыканты которой по праву могут считаться теми же «Битлз», только на более высокой ступени развития.
«Как в свое время обезьяна породила человека разумного, так и „Битлз“ породили группу „Трое в джонке“», – патетически писал я.
Эту заметку я, как обычно, хотел пропихнуть в «Депеше». Но Кикин успел ее перехватить.
И вот теперь он стоял передо мной и мерял меня темным сливовым взором, как бы пытаясь проникнуть прямо мне в душу. Не знаю, получилось ли у него это – надеюсь, что нет. Мне до сих страшно подумать, что он мог там увидеть.
Так или иначе, Асаф присел на стол и заговорил голосом вкрадчивым, как у ехидны.
– Это реклама… – прошелестел Кикин, – а за рекламу надо платить…
Я был ошарашен таким подходом. Я и подумать не мог, что бескорыстная помощь другу будет считаться рекламой. Я даже не нашелся, что ответить, только моргал глазами.
Кикин, видно, счел, что я достаточно напуган – и направился к дверям. Выходя из комнаты, он повернулся ко мне и произвел предупредительный выстрел:
– И не вздумай
