желая на этот раз, чтоб мы его услышали, – жизнь – это проект. Но никто рационально и вдумчиво проектированием не занимается. Просто не знают законов.
На этом он положил трубку, и у меня не оставалось ни грамма сомнения, что именно он относится к Школе.
– О каких это законах ты говоришь? – посмеиваясь, спросил поглотивший яблоко вместе с огрызком мужичок.
– Законы просты. – Анатолий просто и ясно ответил. – Их уже доказал наш брат физик.
– Ах, ты про Ньютона! – пошутил мужик, показав жестом, что только что съел яблоко.
– Скорее, про дальнейшие парадигмы, – сухо ответил Анатолий и стал переодеваться, зайдя за дверцу шкафа.
– А что они значат? – спросил Валерий.
Юноша оторвался от планшета и сказал чуть занудным тоном, как будто только что затронули его «конька»:
– Вы про неисчислимое множество квазизамкнутых миров, что ли?
– Как жаль, – без всякого сожаления отвечал Анатолий, повязывая галстук, – что совершенно нет времени на дискуссию.
– Ну а ты коротенько, – ухмыльнулся Валерий, присев на кровать Анатолия так, будто тот его пригласил.
– Позвольте, – попросил его жестом встать Анатолий и, понимая, что его слушают все, в том числе юноша и я, произнес: – Все, что нас окружает, – это энергия и информация. Мы живем в энергоинформационном мире. Мы знаем его структуру. На этом вынужден откланяться. – Ион сделал шаг в сторону двери.
Но за ним пошел Валера, и вслед ему полетел вопрос от юноши:
– Это вы на основе чего так решили? На основе корпускулярно-волнового дуализма? Частиц и волн вероятности?
– И что вы предлагаете? – продолжал посмеиваться Валера, провожая Анатолия до коридора.
– Сейчас я ухожу. Можем вернуться к беседе позже, если хотите, – сказал Анатолий и ушел.
А Валера вернулся в комнату с ухмылочкой.
– «Энергия и информация…» – декламировал он, растягивая слова, и на его лице сменялись гримасы глубокомыслия и издевки, должные, кажется, вернуть нас к теме.
– Не поспоришь, конечно, – отозвался юноша. – Но меня больше интересует, что он читал.
Признаюсь, что к тому моменту меня пробрал ужас. Я в отчаянии рухнул на кровать. «Получается, я хочу уйти от Школы, но не могу, – размышлял я, – они настолько прокачали свой эгрегор, что эта слепая сила меня догоняет». Я чувствовал преследование. Самое настоящее. С тем лишь исключением, что преследовал меня не человек, а эгрегор, который не выдыхается и может действовать сколь угодно методично. Раньше такие вещи именовали роком, сейчас – «прикреплением к эгрегору». Как они там говорили? «Случайностей нет, а разум Бога – это мировые течения. Течения».
Тут же мне стали припоминаться их выкладки по поводу демистификации этой тонкой сферы. Они этого не произносили. Но подспудно имели в виду. Бог – это и есть энергия
