окончание фразы.
– Что… – не Вы? – в свою очередь в упор глянул Идрис.
– Извините…
– Идрис… Мое имя Идрис… – быстро ответил он. – Так что… «это не Вы»?..
– Я хотел сказать, что газете я никакого интервью не давал.
– А кому давали?
– Это было телевидение…
Идрис на мгновенье задумался, подойдя к Майклу, резко приподнял его подбородок и в упор посмотрел ему в глаза.
Профессор попытался дернуть головой, но подбородок был зажат крепкими пальцами.
– Смотри, собака еврейская, я не переношу обмана! – и он оттолкнул его голову. – Халиф, правильно я говорю? – он посмотрел в сторону двери, которую охраняло огромное чудовище.
– Вы говорите правильно! – механическим голосом ответил вампир.
– Ладно… Приступим к делу! – Идрис стал у огромного на всю стену окна и пальцем поманил Майкла.
Тот послушно подошел и, глянув, остолбенел: там, за стеклом, распахнулось огромное пространство, которое точь-в-точь, хотя в меньших размерах, но повторяло площадь у Стены Плача и саму Стену. Словно каким-то образом сейчас, за этим окном, оказался кусок Иерусалима. Площадь была пуста, лишь несколько человеческих фигур, что-то сооружая, копошились в центре ее.
– Теперь, надеюсь, Вы видите, как интересен иудаизм арабу…
– Это невозможно! – оцепенело глядел Майкл.
– Ну, что вы… Разве может профессор биофизики произносить такую фразу!.. Все возможно! Все! Ибо во всем пребывает Бог! А может… Дьявол!
– Чего вы ищете? – в ноги Идрису спросил Майкл.
– Мо-ти-вация! – заерничал Идрис, но, выждав паузу, вдруг возбужденно выпалил:
– Язык Бога! Язык, на котором говорит Бог! Вот высшая тайна! Все эти ваши психотропные бредни и остальная чушь – это все детские игрушки, которые бросает вам Творец для потех!.. Язык Бога – вот что нужно понять! А именно еврейский мозг затаил в себе эту тайну-ТАЙНУ ЯЗЫКА ТВОРЦА! И потому даже годовалый еврейский ребенок, еще хорошо не осознавая, что стоит перед его глазами, так смеется, так радуется, когда видит какой-нибудь кусок Торы! И это были Вы! Мозг этого ребенка знает эту тайну! А, значит, знает тайну Ковчега!
Майкл, опустив голову, снова вспомнил телеинтервью:
«Хаймалка по духу патриотка еврейства, – говорил он женщине-репортеру: «… стоило ей увидеть древнееврейский шрифт, как она тут же невольно улыбалась. И вы знаете, какая это была радостная улыбка: словно она узнавала что-то знакомое и родное…»
Майкл взглянул на лежавшую на столе газету.
«Грубая и странная ошибка… – подумалось ему. – Впрочем, журналисты могут так переврать… А, может, это воля Господа Бога…»
– Эй, профессор! – резко позвал Идрис.
Майкл вскинул голову:
– Да, я слушаю, Вы говорили… ковчег.
– Да, ковчег!
