Стефан, открывая микроволновку, чтобы поставить в неё порцию ужина, приготовленного Джобом вчера.
Он покосился на Алена. Тот открыл тетрадь на месте, где остановился, взял ручку, словно хотел продолжить писать, но передумал. Может, ощутил взгляд Стефана и стушевался? Он встал из-за стола и положил тетрадь на подоконник, видимо, чтобы не мозолила глаза.
А потом налил в воду чайник и поставил его закипать.
Ален выглядел не выспавшимся и помятым. Сегодня у него, кажется, выходной, так что сильно бы ему это не помешало – мог спать сколько угодно.
Когда микроволновая печь пропищала, оповестив, что еда подогрета, мысли Стефана как раз обратились к неким Мартину и Пахите. Интересно, кто это? Друзья Алена, которых он покинул, сбежав из дома? Или его выгнали? Но отчего ж тогда Алену настолько трудно думать о том, как они без него обойдутся? Так сильно дорожит друзьями? Для него это характерно.
Жаль, что Стефан не успел прочитать больше. Ему хоть и все равно на людей, но довольно занятно наблюдать за их метаниями. Интересно узнавать, что у них на душе – просто ради любопытства, а не сбора компромата. Стефан любил наблюдать за скандалами, копаниями в чужом грязном белье, любил, когда выносят сор из избы и перемывают друг другу косточки. Стефана можно было назвать обычным сплетником, если бы ему было с кем сплетничать. А так он обычный мимокрокодил, требующий хлеба и зрелищ.
Стефан поставил тарелку на стол и сел напротив Алена, скучающе макающего чайный пакетик в кипяток новой кружки. Он подпер щеку свободной рукой и то опускал, то поднимал пакетик, казалось, на автомате, но оживился, когда сел Стефан.
Он смотрел так, словно вот-вот задал бы вопрос, но Стефан проигнорировал этот взгляд и с намеренно громким чавканьем начал есть. Ален даже не одернул его.
Спустя половину порции и выпитую чашку чая Ален все-таки озвучил то, о чем думал эти томящие его минуты:
– Сколько тебе на самом деле лет?
Брови Стефана поднялись от удивления. Он отправил в рот вилку, на которую подцепил кусочек мяса, и хмыкнул.
Ален вертел на пальцах язычок чайного пакетика, все еще подпирая одной рукой щеку – наверное, на ней потом останется красный след. Ждал. Наивно надеялся, что ему ответят?
– Двадцать один, – сказал Стефан и ехидно усмехнулся.
Ален недовольно зыркнул на него.
– Стефан.
– Мы с тобой что, закадычные друзья, чтобы я тебе все рассказывал? Ты и так знаешь слишком много. Больше, чем кто—либо ранее. Так что тешь этой привилегией свое эго, – ткнув вилкой в Алена, проворчал Стефана, надеясь, что тот уяснил с первого раза. Ален встал, чтобы подлить кипятка в кружку. Снова помакал уже использованный пакетик чая и так и не добавил сахар, а потом достал хлеб и джем.
Казалось, что разговор окончен, но внезапно Ален спросил:
– Ты часто сбегаешь?
– Постоянно. Я, можно сказать, кочевник. Это мой образ жизни. И я не сбегаю, а просто ухожу.
Ален
