тебя привело сюда? Почему не остался?
– Мне… мне не понравилось. Сначала мне тоже было весело, но потом я понял, что не люблю, когда много людей. И там все как-то странное очень. Но больше мне захотелось побыть одному.
Старик чуть удивлённо приподнял брови и задумчиво покивал, как бы соглашаясь с юным собеседником. Загадочно окинув взором водный горизонт, он пробормотал:
– Когда плюёт на человечество твоё одиночество, ты можешь размышлять о вечности и сомневаться… Хм, хм, – прервал он себя.
Не понимая ничего из его слов, Капио только искоса поглядывал на таинственного незнакомца. «Откуда только он вдруг появился?», – подумал он про себя. Настала тишина. Старик, продолжая разглядывать озеро, вновь заговорил:
– Вижу, хороший ты парень. Только, что в воду-то полез, не знаю. Вон, чуть ли не каждый месяц уходят, знаешь ли.
– Кто? Куда уходят?
– Вот такие же как ты. Везде им море по колено. Куда только родители смотрят? А вода – она штука коварная. Так что, не зная броду, не суйся в воду, – вот мой совет тебе. Слыхал такую поговорку?
Капио кивнул. Старик доброжелательно улыбнулся и погладил его по головке.
– Знаешь, иди-ка ты сейчас домой, договорились?
Мальчик кивнул снова.
– А я пойду, – с этими словами старик неторопливо побрел вдоль берега, собирая по пути прибивший к песку мусор и отправляя его в свой большой мешок.
Капио проводил его взглядом, пока тот не скрылся в облепиховых кущах за изгибом берега. Этот старик почему-то ему понравился. Каким-то он казался необыкновенным, добрым. Ещё не сильно разбираясь в человеческой натуре, не обладая жизненным опытом, Капио все же по какой-то своей природной проницательности умел различать в людях лучшее. Собираясь назад, он ещё раз бросил взгляд на островок, раньше ничем не привлекательный клочок суши, в паре километрах от берега, теперь полностью завладел его мыслями.
«Когда (что-то там) на человечество (и что-то) одиночество…» – обрывками вспомнились ему странные слова старика. Слово «одиночество» заставило задуматься его о своём одиноком положении, а через эту мысль ещё и о том, как он глупо и нелепо обошелся сегодня с приятелем. Теперь, опомнившись, он понял, что напрасно поступил с ним так. Что он скажет ему? Скажет, что поддался своим переживаниям? В оправдание пожалуется на свои горькие испытания и расплачется у него на груди? «Стыдно-то как!», – корил он себя. Вместе с тем, что ему было так неудобно за свою выходку, на поверхность всплыли все другие уродливые чувства, касающиеся его недостатков. Ему заодно стало стыдно за свое жалкое существование, бедных родителей, их домишка – глинобитной мазанки в две небольшие комнаты с отделкой, какую, разве что, зажиточные соседи позволили бы в своих конюшнях. Нет, он не будет распускать нюни! И уж точно не перед Рэмом. Они как небо и земля: Рэм живет в большом красивом особняке, у родителей по собственному автомобилю, а ещё его сестра купает своего лабрадора шампунем в большой белоснежной ванне, и таких «еще» он может перечислять бесконечно. А он?.. Нет, Рэму не понять его несчастий. Скорее, тот посмеётся, чем искренне посочувствует.
