или потр… потискать девку. С первыми двумя увы, пока было без перспектив. Зато третье – было в руках, и плоть среагировала, минуя мозги.
Пепельная подо мной тоже ощутила мои твердые намерения и сглотнула, взглядом без слов возмущенно говоря: ты же обещал никаких изнасилований.
– Если не будешь провоцировать – то и не случится – прошептал я. – Ты ведь не будешь?
Она тут же закивала. И в этот момент шум под окном наконец стих. Мы с пепельной еще какое-то время замерли, недвижимыми, а затем я решил рискнуть. Призвал тьму и выдохнул короткое проклятие.
Магический фон легонько заколебался, а девица подо мной обмякла. Сейчас, когда она не пыталась вырываться, кусаться и царапаться, то была почти милой. Тело, как назло, вспомнило приятную мягкость девичьей груди, и в штанах вновь стало тесно.
Да демоны дери! Отвернулся со злостью то ли на пепельную, то ли на себя. Сейчас стоило подумать не о ней, о том, как выбраться отсюда.
Я настороженно подошел к окну. На улице никого не было. Похоже, каратели все же ушли достаточно далеко и не услышали…
А если я сейчас потороплюсь, то они меня и не увидят. Никогда больше.
Створки бесшумно открылись, и спустя секунду я спрыгнул на влажную траву, приземлившись рядом с поломанным кустом сирени.
Глава 2
Под покровом густой ночи я тенью пронесся по извилистым мощеным улочкам, нырнул в подворотню, где даже днем царил сумрак, попетлял по трущобам, сбивая следы, и вынырнул в гончарном квартале.
Мои шаги звучали едва слышно, как шорох листьев под легким ветром. Крысы, копошившиеся в куче черепков у дороги, даже не обратили внимания, когда прошел мимо них. Они азартно пищали, деля меж собой полугнилое яблоко. Все как всегда.
Досточтимые горожане спали в отличие от зла в моем лице, которое, согласно поверьям никогда не дремало.
Это, конечно, были россказни. Отдых нужен всем. Ибо как творить чернокнижие, когда глаза слипаются, а во всем теле одна сплошная усталость, избавление от которой – постель.
Так что желание было дно – прийти к себе и как следует наспаться. Потому я направился к домику, главным достоинством которого была невзрачность. Фасад с неяркой, но аккуратной отделкой. Окна небольшие, со ставнями, черепичная крыша… пройдешь мимо такого – и тут же забудешь. Самое то для тех, кто не хочет привлекать к себе внимания.
Именно поэтому я и выбрал его. Вернее, мансарду, которую сдавал полуслепой старик-хозяин. Я арендовал ее на улице Лебеды. Единственное окно выходило на мост Вздохов, названный так потому, что по нему на казнь вели осужденных из тюрьмы, что была неподалеку.
Вход в мое жилище был отдельным, со двора, по ступеням лестницы с полугнилыми перилами. Зато благодаря этому я не беспокоил хозяина своим прибытием, а он меня – глупыми вопросами, на которые получал бы
