того, что я был некромант – то еще извращение. Но я ничего не мог с собой поделать. Всегда принюхивался и различал… Иногда казалось, что я ощущаю даже те ароматы, которых в природе и нет вовсе: опасности, вожделения, страха, скорби…
Здесь вот пахло безнадегой, угаром и неприятностями для случайных гостей.
В полумраке, среди помятых лиц и усталых глаз, я отыскал того, кого искал – Штропса. Я сел напротив него, и он, не отрываясь от своей кружки, бросил на меня взгляд из-под седых кустистых бровей.
– Хех, не ждал я сегодня увидеть тебя здесь. Думал, уже поймали… – его голос был хриплым, словно у ворона.
Я наклонился ближе, и в полумраке глаза старика блеснули, как два угля.
– Мне нужно уйти. И ты знаешь, как я могу это сделать…
Он едко усмехнулся.
– Да ты, должно быть, схватил проклятие безумия, рыжий. Вся стража на ушах стоит – говорят, ищут шпиона. Все ворота перекрыты. У каждого выхода из катакомб – по шпику…
Пот, гниль и смрад! Угораздило же меня попасть в розыск вместе с каким-то шпионом. Стиснул зубы. Ну уж нет! Без пропуска через стену я отсюда не уйду. Надо будет – душу из Штропса выбью и обратно затолкаю, но из столицы выберусь.
– В первый раз, что ли, на твоем веку государственных преступников ищут? – я приподнял бровь, глянув на старикана. – Таких облав было много. А вот должок у тебя передо мной один-единственный, с клятвой на крови… – усмехнувшись, протянул я.
Старик, отхлебывавший свое пойло, услышав это, закашлялся. Он прекрасно понял, о чем речь. И за отказ мне помочь он может заплатить жизнью.
– Лис, это может закончиться плахой… – протянул он.
– А в ту ночь, год назад, когда я тебя на погосте спасал, рискуя шкурой, для меня все могло закончиться гробом. Так что оплата за услугу сходная…
Хрыч уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, когда входная дверь бухнула о стену, и с порога раздался приказ:
– Это имперская стража! Именем Владыки, стоять! Не двигаться!
При этих словах у меня заныли зубы. Твою ж преисподнюю…
Впрочем, не у меня одного оказалась подобная реакция на стражей. Их здесь вообще не жаловали. Да и сами кирасиры, мягко говоря, недолюбливали местных завсегдатаев. Одним словом, ненависть была взаимной. Правда, врут те, кто говорят, что из такой ненависти не может родиться ничего хорошего. Драка так получилась просто отличной!
А началась она с удара деревянной кружки о шлем стражника. Сидевший у входа детина обрушил утварь на голову ставшего рядом служивого. От встречи двух жбанов раздался треск, и служивый упал, оглушенный.
Тут же кирасиры вскинули арбалеты. Кто-то не удержал палец на спусковом крючке, и болт с чавкающим звуком впечатался в стену, прошив при этом бутылку, которую держал в руках какой-то забулдыга. Так что теперь в его пятерне оказалась лишь
