сообщества.
Тем не менее, что-то все же удерживало меня здесь, какая-то необъяснимая сила или интерес, желание понять этих подозрительных людей и их странную жизнь. Ведь каждый за внешностью сурового молчания носил какую-то свою историю, возможно, полную драм и трагедий. И мне хотелось, несмотря ни на что, попробовать прорваться сквозь этот барьер недоверия, чтобы узнать больше о мире, в который я так стремительно вырвалась из-под теплого маминого крыла.
– Мне было двадцать три, когда я стала мутантом, – Амели рассказывала мне свою историю, пока мы сидели в открытом багажнике какого-то ржавого внедорожника. – Мне чудом удалось сохранить разум. Среди моих друзей и родственников я была единственной.
– Как это было? – спросила я, совершенно не представляя, что значит это безумие.
– В начале мне казалось, что это всего лишь странное недомогание, – продолжала Амели, ее глаза смотрели вдаль, будто пытаясь разглядеть что-то в прошлом. – Сначала начали болеть кости, потом появились странные голоса в голове. Я помню это, когда начала возвращаться из темных уголков своего разума, в которых застряла на несколько часов после заражения.
– А что ты помнишь о временах без разума? – все продолжала интересоваться я.
– Абсолютно ничего. Нет разума – нет воспоминаний.
Мы сидели в таинственной тишине, окруженные огромными безмолвными деревьями.
Лес казался безграничным, и наш ржавый внедорожник был единственным напоминанием о бывшей цивилизации.
Я видела, как изменилась Амели с тех пор, как мы впервые встретились. Ее милое лицо и небесные глаза, казалось, несли в себе всю тяжесть вчерашней потери.
Она уже рассказала мне о том, что чрезмерно чувствительна к людям. Ее эмпатия – ключ к ее разуму, но при этом первый пункт в списке того, что ежедневно доставляет ей невыносимую боль. Но это помогает помнить, кто ты есть на самом деле. Разумная плата, я считаю.
– Однажды ночью я проснулась и поняла, что не одна, – ее голос стал тише, почти шепотом. – Зараженная женщина с огненными рыжими волосами и безумными глазами цвета темноты явилась передо мной. Она раздирала своего младенца на куски. Мои мысли, эмоции, все перемешалось. Это было похоже на кошмар, но в то же время это заставило меня очнуться.
Я обернулась к Амели, ее синие глаза испускали боль. Я видела, как она вновь и вновь возвращается в тот день, рассказывая мне события своего прошлого. Словно в миллионный раз она переживает этот день с самого начала, будто запертая в матрицу времени, откуда нет выхода.
– Я рада, что ты смогла вернуться, – решила помочь Амели справиться с воспоминаниями и сменить тему я, понимая, что обладание такой особенностью характера может быть проклятьем и даром одновременно.
Она улыбнулась грустно, но ее нежные крошечные ямочки возникли на ее бархатных щеках, как напоминание о том, что раньше
