но каждая клеточка моего тела чувствует, какая от него исходит мощь и опасность, даже несмотря на видимое спокойствие и даже дружелюбие. Хотя о каком дружелюбии может идти речь, если меня продали?
Дрожа всем телом, я стала медленно растягивать блузку. Я всячески пыталась отодвинуть момент, когда придется её снять. Кажется, именно этим и вызвала раздражение у Майка.
Он резко встал и в один шаг оказался передо мной. Рывком содрал с меня блузку, я вскрикнула, за блузкой на пол полетела юбка.
– Я же сказал, раздеваться, а не мяться, – нависнув надо мной, глухо произнес Майк.
От него пахло сильным мужским телом и немного парфюмом, от страха у меня перехватило горло, но я понадеялась, что сорванной блузки и юбки будет достаточно. Но в следующий миг меня о парило стыдом и паникой, потому что Майк сказал:
– Белье снимешь сама? Или его сорвать тоже мне?
Я только и смогла, что выдавить:
– Пожалуйста, не надо…
– Понятно, – сухо ответил Майк, – значит придется мне.
Прежде, чем я успела что-то сказать, он вынул из кармана небольшой раскладной нож, лезвие блеснуло в воздухе, я оцепенела и не смогла шевельнуться, когда он в три быстрых движения разрешал мой лифчик и трусики. Сгорая от стыда, ужаса и паники, я осталась дрожать перед ними всеми совершенно голая.
Когда я попыталась прикрыться руками, крепкие, сухие пальцы Майка ухватили меня за запястья. он произнес приглушено:
– Ты же понимаешь, что раздели тебя не для того, чтобы ты прикрывалась. – Он резко увел мои руки назад. – Не пытайся прикрыться. Не зли меня.
Застыв в страхе перед этим мужчиной, я не смогла выдавить и слова. А Майк отшагнул в сторону и обратился к свите:
– Что думаете?
Под изучающими взглядами свиты, я скукожилась еще больше, захотелось провалиться сквозь землю. Ниндзя оглядел меня сухо, даже не сдвигаясь с места, заложил руки за спину и сказал на ломаном языке:
– Тела жилистый. Худая. Грудь большой сильна. Но мясо есть. Можно учить.
Майк кивнул, видимо такой оценки от ниндзя ему оказалось достаточно.
– А вы что скажете? – поинтересовался он у второго мужчины, кажется Педро Лукрецио.
Тот закатил глаза и придирчиво покривился.
– Ну здесь, конечно, работы непочатый край, – сказал он. – Милочка, тебя что, не учили хотя бы брить лобок? Я уже молчу об эпиляции. А кожа? Где пилинги? Где ручной массаж… Нет, Майк, я, конечно, понимаю, что я великолепен, но это же просто тихий ужас…
Так мою внешность еще не стыдили никогда, и даже тот факт, что я стою перед ними голая, стал казаться чуть менее кошмарным. Теперь я еще и испытала ужасную неуверенность в себе и потянулась рукой, чтобы прикрыть этот самый раздражающий Педро лобок. Но поймала суровый взгляд Майка и застыла.
Он сказал:
– Педро, мы все знаем, насколько ты неподражаемый специалист. Уверен, только тебе под силу сделать из гадкого уткнув настоящего лебедя. Когда мы представим её после твоей обработки, тебе, скорее всего, дадут третью
