с тобой, никто не будет знать о фиктивности нашего брака. Конечно, на разных мероприятиях, тебе иногда придётся выполнять обязанности жены.
– Но…но…как…, – от растерянности Аннушка не может собраться с мыслями. – Если вы хотите исполнить клятву, данную моему отцу, почему бы, при ваших возможностях, просто не организовать мне охрану?
– Хм, здесь два аспекта. Во-первых, это не так просто сделать. Как ты себе это представляешь? Поставить охранника у дверей твоей квартиры? Пусть круглосуточно «стоит»? – вопросительно смотрит на неё. – Псих ни перед чем не остановится, такой охранник для него не проблема, лёгкая мишень. Второй аспект, в большей части касается приличий. Ты хочешь, чтобы у тебя появилась репутация содержанки? Все станут считать, что ты моя любовница. Твоя репутация будет подмочена, я этого не хочу. Представь, как будут презрительно о тебе отзываться, говорить, что ради денег «легла под старика». Какая у нас тобой разница, лет тридцать?
– Наверное! – Анушка пожимает плечами, у неё язык не поворачивается спросить, а сколько вам лет. Для неё он «старый»! Нет, в прямом смысле слова, стариком называть его нельзя, песок ещё не сыпется. Он не обрюзгший, лысеющий старикан. Теодор в прекрасной форме, видно, что уделяет большое внимание собственной внешности, всегда элегантно и дорого одет. Они же будут выглядеть как папа с дочкой. Кажется, её папа моложе Теодора. Анушка не знает что сказать. Вскочить, активно протестовать, но что во взгляде Теодора мешает это сделать. Какая-то властность, беспрекословность, со своими протестами она будет выглядеть как капризный ребёнок. Она вглядывается в его черты, благородное, «породистое» лицо, так говорят о такой классической внешности, поколение знати и аристократии. В молодости, наверное, столько девичьих сердец разбил. – Мне кажется, всё это неправильно.
– Что «неправильно»? – глаза Теодора сужаются. – У тебя имеется жених, любимый человек?
– Нет, то есть да! – перед глазами встаёт красивое лицо Фила. Она могла бы быть его официальной девушкой. «Бы, бы», в её жизни всё могло бы быть по-другому. Но жизнь повернулась по самому худшему сценарию. После трагедии она не встречалась с Филом, не разговаривала. Анушка сменила симку, она не хочет ни с кем общаться из той, прошлой, «счастливой» жизни. Слишком больно. Выслушивать соболезнования, благодарить, ловить сочувственные взгляды, нет, она к этому пока готова. Надеется, что после окончания каникул, когда возобновятся занятия в университете, боль немного утихнет.
– Впрочем, Анушка, это не важно! – произносит решительно Теодор. – Я принял решение, оно не обсуждается. Мы зарегистрируем брак, исключительно ради твоего блага и твоей безопасности. Стоп! – поднимает руку, когда девушка пытается протестовать! – Вспомни, что ты обещала своему отцу? Ну…? – требует он. – Говори, говори.
– Я обещала слушаться вас!
– Не только обещала. Ты поклялась! Ты хочешь нарушить клятву, данную умершему человеку? –
