считало, что она сделала этот шаг, чтобы покрепче привязать к себе Тимура, стать его единственной ниточкой к мировой славе, но находились и такие, что видели в ее поступке акт женской мести. Якобы Тимур бросил ее ради другой девушки, вот она и затеяла эту комбинацию, специально чтобы посадить его в тюрьму. В эту последнюю версию мало кто верил, ведь в итоге Кира разрушила жизнь не только Тимура, но и собственную, но Ирина знала силу женской ярости. Когда тебя бросают ради другой, на все пойдешь, а что себе навредишь, так тебе и так хуже некуда. Ты осталась одна, с разбитым сердцем, куда дальше-то? Потом, Кира, наверное, рассчитывала, что высокопоставленный родитель ее прикроет. Но ошиблась, не учла запас прочности родителя, а он сильно истощился, пока доченька хороводилась со всякими маргиналами, несмотря на все запреты. Вот папа и решил: пусть ребенок узнает наконец вкус ответственности за свои поступки. А заодно и он себя покажет стойким коммунистом, который ради советской власти родную дочь не пожалеет.
Вполне вероятная комбинация, но реальность обычно куда проще. Жизнерадостные юноша и девушка решили покорять мир, потому что он казался им прекрасным местом, в котором с ними ничего плохого не произойдет, ведь они сами тоже не делали ничего плохого. Просто отдали рукопись очередным рецензентам, вот и все.
На суде вели себя благородно, выгораживали друг друга, а не топили. Порядочные и сильные духом люди, Тимур – талант, Кира – красавица. Конечно, надо их сломать, пригнуть, чтобы не выделялись, чтобы жили серо и уныло, как все, и не мечтали о том, что им не положено.
Когда человек начинает свободно говорить о том, что он думает и чувствует, мало просто его не услышать. Нет, надо срочно его заткнуть, причем так, чтобы другим неповадно было. А что уж он там хотел сказать, может, важное что и полезное, да какая разница, ведь Ленин уже сказал все, что нужно человечеству, ни добавить, ни убавить.
– Ты что не спишь? – За раздумьями Ирина не заметила, как Кирилл вошел в комнату.
– Так, фотографии смотрю.
Кирилл взял снимок Тимура под сиренью и поднес к глазам:
– Да… – вздохнул он, – перепахала жизнь.
Дома играли по радио позывные «Маяка» и пахло кофе.
– Сырнички будешь? – прокричала мама из кухни.
Кира в ответ прокричала, что да, и прямиком направилась в ванную, мыться и переодеваться после смены. Строго говоря, в крохотной квартирке орать было необязательно, но приятно.
Когда она вышла после душа с влажной головой и в халате, ее уже дожидалась тарелка с сырниками, на которых с помощью клубничного варенья были нарисованы улыбающиеся рожицы.
– Сметанки? – Мама стояла возле холодильника, высокая и худая, как спица.
– Спасибо, мамуль.
– Кофе будешь или сразу спать?
Кира задумалась.
– Сделаю, – мама насыпала зерна в кофеварку, –
