Джейн. Судя по ее стройной фигурке, мяса и прочих вкусных излишеств она не ела: девочек строго ограничивают в еде. – Я и сама себе удивляюсь.
– А я удивляюсь, как это вы не намяли мужу бока, – сказал я: поправил шампуры и сел за стол. Горячее мясо, свежий весенний воздух, приятная компания – что может быть лучше? Ароматный дым стелился над водой, солнце уходило к горизонту, и я вдруг понял, что мне наконец-то спокойно. Спокойно и легко.
Джейн машинально дотронулась до лица, там, где на щеке багровел отпечаток ладони, и вздохнула.
– Видели бы вы его кулаки, – глухо ответила она. – Я испугалась. Да и не кулаков, а… Просто того, что меня могут бить в мою первую брачную ночь. Что меня вообще кто-то может бить.
Я понимающе кивнул. Должно быть, она успела влюбиться в своего будущего мужа – юные девушки вообще быстро влюбляются – и ее парализовало от ужаса, когда он поднял на нее руку. И отчаяние, которое наполнило Джейн и погнало умирать в реку, было настолько глубоким, что она согласилась работать на меня.
– Я сегодня вечером сварю вам мазь, – произнес я. – И следа не останется.
Джейн посмотрела на меня с неподдельным теплом. Сегодняшний день ее вымотал, но сейчас, сидя со мной на берегу реки, она чувствовала себя по-настоящему хорошо: это было ясно по блеску глаз и румянцу.
– Спасибо. Жаль, что никакая мазь не сотрет того, что случилось.
Я понимающе кивнул. Надо было еще вчера предложить ей лекарство – но рядом со мной слишком долго не было кого-то, кто нуждался бы в моей помощи, а не в моих ядах. Вот я и растерялся.
– Мне бы такое средство тоже не помешало.
Некоторое время мы молча ели мясо, и Джейн по-настоящему наслаждалась вечером, едой, плеском воды. Редкая это вещь, человек, который способен вот так, запросто, получать удовольствие от жизни. Мандрагоры наконец-то перестали вопить по поводу того, что мы тут, видите ли, накрошили их родню в салат, откуда-то издалека летели разговоры и пение, по реке плыл кораблик под зеленым парусом. Весна уверенно шла по земле в сторону лета.
– У вас ведь есть какая-то тайна, – сказала Джейн. Я вопросительно поднял бровь: надо же, она не боится спрашивать меня о моих тайнах! Кажется, она вообще меня не боится – и это было странным. Все, кто хотя бы раз слышал мое имя, испытывали трепет и дрожь, понимая: я сорву подорожник, разотру его в пальцах, и у человека, на которого я посмотрю, случится мозговая горячка.
– Бессчетное количество, – улыбнулся я. Джейн отправила в рот еще один кусочек мяса, прожевала и мечтательно улыбнулась.
– Вы выглядите, как человек, у которого есть одна главная тайна. Та, которая вас изменила. Та, которая сделала вас тем, кто вы есть.
Я вопросительно поднял бровь. Улыбнулся, стараясь выглядеть беспечно.
– Почему вы так решили?
Вчера вечером я как раз закончил высадку рассады вентуверца, лучшего способа вызвать паралич, и представить не мог, что через день буду сидеть вот так, на берегу реки с красивой
