остановился всего в нескольких шагах, и смешно хмуря кустистые брови, разглядывает меня, словно я витрина в магазине.
– Здравствуй, птичка-говорунья.
«Точно маньяк. Только маньяки сразу прозвища придумывают».
– Вы что-то хотели? – невольные опасливые нотки все-таки звучат в моем голосе.
– Да, – он улыбается. Зубы белые, вставные, но улыбка от этого не кажется менее доброй и искренней. – Присесть. Позволишь?
– Конечно. Вы тоже не любите сидеть на лавочках? – я делаю жест рукой в сторону свободных скамеек вдоль аллеи.
– Тут воздух чище. И девушки симпатичнее, – мило улыбается он.
– Тогда присаживайтесь.
Дедушка садится и тут же встает.
– Ну, все, побежали?
– Что? – не понимаю я.
– Ты уже засиделась, а вроде бегать пришла. Думаешь, сможешь обогнать старика? – брови вопросительно взмывают вверх, тонкие губы сквозь бороду хитро улыбаются.
– О, я…
– В компании веселее, – смеется он, и, не дожидаясь пока я встану, стартует.
Я минуту сижу в растерянности, а потом вскакиваю и бегу за ниндзя-дедушкой, не обращая внимания на истошные вопли Майка: «Дурище! Маньяки всегда с виду добрые!».
8
Первый день занятий пролетает легко и не заметно. Наверное, все потому, что мое внимание сосредоточено не на лекциях, а на одной из студенток нашей группы. Она выделяется из всех, не столько своей утонченной восточной внешностью, сколько солнечным светом, окутывающим ее теплым и нежным сиянием, так же, как неземной свет ангелов. Этот свет притягивает меня, словно огонь мотылька. Иногда, забываясь, я пристально разглядываю ее, погружаясь в идеальные черты бледно-золотистого лица; восхищаясь угольной чернотой длинных ресниц и бархатистостью темно-карих глаз; прислушиваясь к дыханию коралловых губ; впитывая изящные и грациозные движения ее тела и рук.
Думаю, она чувствует мой взгляд, так как иногда презрительно поводит плечиком или рукой, так стряхивают надоедливого насекомого, но ни разу не оборачивается, видимо привычная к восхищенным мужским и завистливым женским взорам. Я чувствую себя виноватой за то, что своим вниманием доставляю ей неудобство, возможно, отвлекая от слов преподавателей, но, вправду, ничего не могу с собой поделать. Просто, как художницу, меня очаровывает ее совершенная красота, а, как человека, меня притягивает солнечное тепло, исходящее от нее, и опять же, как человек, я не могу избавиться от ощущения, что мы уже встречались.
Поглощенная мыслями о том, где же я могла видеть Солнечную Девочку и как умудрилась об этом забыть, я выхожу из здания школы, пребывая в абсолютном заблуждении, что внутренний автопилот без приключений выведет меня к остановке.
ЧЕРТ!!!
