style="font-size:15px;"> Они уже дошли до первого дома в деревне. Там уже давно никто не жил. Забора даже почти не осталось. А покосившийся полуразрушенный домишко совсем зарос высоким бурьяном.
– Вон, посмотри, – Семка взмахнул рукой в сторону дома, поравнявшись с Настей. – Здесь одна из пропавших жила. Бабка говорит, что мать ее потом совсем из ума выжила. Вся семья в том лесу у них сгинула. А старуха та потом все вокруг леса ходила, да слова непонятные говорила.
– Ой, да хватит уже! – Насте порядком надоели эти разговоры. – Всю жизнь о них только и разговору. – Девушка уже начала закипать от раздражения.
Семка насупился и шел рядом с ней молча.
– Вот, пришли, – она остановилась, открыла калитку и с силой впихнула внутрь Семку. Куры, бродившие по двору, резко с громким кудахтаньем разлетелись в разные стороны. – Иди, давай, домой. А то бабка уже, наверное, волнуется.
Семка оглянулся и, насупившись, проводил Настю взглядом. Та, словно ничего не замечая, зачерпнула горсть земляники из лукошка и, закинув ее в рот, пошла дальше. Расправив плечи, она гордо вышагивала по пыльной улочке, ведущей к ее дому.
Настя шла мимо деревянных домов в дальний конец деревни. Дом ее находился у самого ее края. Дальше – только поля с рожью да пшеницей.
Отворив покосившуюся калитку, она прошла к крыльцу. Двор ее, в отличие от остальных жителей, был пустым и заросшим. Скотины она никакой не держала. Настя поднялась по крыльцу, которое издавало скрип при каждом ее движении и, открыв дверь, вошла в дом.
Несмотря на то, что на улице было все еще светло, в комнате было довольно сумрачно. Занавески на окнах были зашторены. Настя подошла к окну и раздвинула их. Достав из погреба кувшин с молоком, она налила его в миску и высыпала туда ягод из лукошка. Добавив немного сахара, она принялась ужинать.
В отличие от Семки, которого каждый день ждала его бабушка, Настю дома никто не ждал. Мать свою она не знала, та умерла при родах. А отец умер от хвори прошлой зимой. Больше у нее никого из родных не было. Так и жила она с тех пор одна. Летом ткала ткань за станком, доставшимся от матери. А в остальное время еще и пряла пряжу. Так и обеспечивала себя худо-бедно. Замуж ее никто не сватал. Приданого у нее отродясь не было, а как сиротой осталась, так и вообще никто в семью брать не хотел.
Хотя парни из деревни на нее засматривались. Девушка была очень хороша. Но вот характер… Настя всегда была своевольной и упрямой. О покладистости вообще не могло быть и речи. Вот и обходили ее дом сваты за версту.
Настя то вообще была рада. Не хотелось ей замуж. Она всегда смеялась над тем, когда Семка с упорством из раза в раз рьяно заявлял, что подрастет и обязательно женится на ней.
Доев свой ужин, Настя развалилась на кровати.
– Ох, хорошо то как! – Она с наслаждением потянулась. Ей не нужно было обслуживать семью или возиться со скотиной. Настя наслаждалась своим одиночеством.
Несмотря на то, что еще не совсем стемнело, она забралась под легкое одеяло и сладко уснула.
Ее
