на спинку, насмешливо на меня глядя:
– Официантка несколько раз оборачивалась, пока думала, что мы не видим.
Ах ты ж зараза…
И, черт, я ведь была совсем не против поцелуя.
Мой убийственный взгляд, впрочем, до адресата не дошел, потому что уже принесли еду.
Я смотрела на свою тарелку с плохо скрываемым подозрением. Больше всего это было похоже на причудливую башенку работы Гауди. Из кусочков, кажется, мяса. И рыбы тоже. И овощей. И по бокам росла травка. Ну, а художественная картина соусами по тарелке – это уже мелочи.
Детское меню, где же ты…
Вадим насмешливо наблюдал за моими терзаниями. Я пропустила момент, когда он заказал что-то себе, но ему принесли вполне узнаваемую карбонару. Как я ее пропустила в потоке итальянского ужаса?
– Вы так смотрите, Яна, как будто сейчас планируете эту крепость завоевать, а не съесть.
– Как будто не одно и то же… – пробормотала я, пытаясь понять, с какого конца эту дженгу разбирать.
– Хотите поменяемся?
Я выпрямилась и посмотрела на его насмешливую полуулыбку. Вспомнила почти-поцелуй и вызверилась:
– Божечки-кошечки, Вадим Сергеевич, вы как будто пытаетесь меня унизить тем, что я не пробовала какое-то блюдо. Между тем, именно у вас уже второй день подряд сплошной новый опыт и вы еще его и стесняетесь. А мне в кайф разбираться, что за странную зверюшку мне принесли поесть, понимаете?
– Вадим Сергеевич, значит… – он даже улыбаться перестал.
Зато я просияла во все тридцать три зуба. Задевает, красавчик?
Я смотрела на него, он смотрел на меня и где-то посередине, где встречались наши напряженные взгляды, искрилась и кипела электрическая ярость. Я видела, как расширяются его зрачки – говорят, это происходит, когда хочешь кого-то убить или…
– Ну расскажите, Яна, как вам разрушил жизнь владелец холдинга «Небьюла», – ехидно улыбаясь, произнес наконец он.
Все-таки убить. Ну, я точно хочу.
Вместо ответа я взяла вилку и тремя резкими ударами превратила креативную башенку на тарелке в нормальную еду.
– Жестоко… – пробормотал Вадим и отпил лимонад из бокала.
Я моментально пожалела, что нельзя заказать банан и демонстративно его порезать на кусочки.
– Серьезно, Яна. Это случилось два месяца назад и компенсации были честные. Чем ваша работа была так хороша, что вы мысленно расчленяете меня чайной ложечкой?
Я вздохнула:
– Четверть жизни, Вадим Сергеевич. Знаете, как говорят – наш коллектив был как семья. Мы были ближе, чем семья.
– Четверть? А вам, Яна… – он затруднился, а я не стала ему помогать со своим отчеством. – Не больше тридцати ведь. Стало быть, спасибо надо мне сказать, что вытолкнул вас в большой мир. Сейчас не принято всю жизнь сидеть на одном месте.
Я задохнулась
