раннего дворника медленно метущего бесконечную шершавую мостовую. Словно одержимое злым духом примитивное существо искушало его потревоженное сознание, осколками сухой штукатурки сметая на асфальт искалеченные небесные образы.
Иван Моисеич взглянул на часы.
«Так рано…», – скривился он и не встал, отложив грязную работу на утро.
Но неутомимый копатель в эту ночь оказался чертовски изобретателен. Бесцеремонно поправ все правила приличного поведения, привитые человеком за долгие годы совместной жизни, он, вдруг, возопил диким, гнусным, протяжным голосом в гулком чреве темного коридора. Видимо, он знал, чем можно взбодрить своего хозяина. Не получив ответа на первый призыв, он вонзил в тишину ночи новый, длинный душераздирающий вопль, металлическим штырем пронзивший мозг Ивана Моисеича насквозь. Но и этого ему показалось мало. Намотав на ржавый шампур куски раскромсанных сновидений, он завернул их в шелестящую бумагу и грохнул пустой бутылкой по железой крышке бездонной, эмалированной кастрюли, гулким раскатом содрогнув саму душу. Затем сбросил на пол нечто металлическое и оно медленно покатилось по паркету, размеренно постукивая на выбоинах, как старый трамвай на стыках разболтанной дороги. После чего завершающим аккордом погребальной песни прозрачной ночи протяжно завыл громко и утробно.
«Ну, сука, допрыгалась».
Уродливые звуки ночного разгула искореженным стальным профилем окончательно разворотили кружево сна, перевернули сознание и подняли из глубины души столь примитивные обозначения последующих недобрых намерений, что их смогла бы понять даже бессловесная тварь. Злобная месть черным, нефтяным пятном заволокла светлые воспоминания прелестных переживаний.
«Убью», – прошипел Иван Моисеич и босиком, преисполненный негодования, по возможности тихо, дабы не разбудить крепко спящую супругу, бросился на поиски нахального зверя. Но тот, сразу почуяв неладное, стремительно скрылся под диваном. Злорадная ухмылка перекосила лицо мстителя. Если бы все это случилось днем, то он воспользовался бы пылесосом. Но сейчас… Он взглянул на мирно спящее лицо жены, ухмыльнулся еще раз, извлек из-за шкафа длинную швабру и с натиском штурмующего вражеские бастионы засадил ее под диван, туда, где призрачное мерцание холодных глаз выдавало затаенное присутствие дикого существа. Неприятель заметался из угла в угол. Нападающий заелозил шваброй из стороны в сторону, гулко постукивая по полу. Один грозно рычал. Другой тяжело пыхтел. И так продолжалось несколько минут, пока быстрая скользкая тень вдоль сумрачных силуэтов угловатой мебели не выдала направление отступления противника. Разъяренный вершитель правосудия ринулся следом. И хотя итог схватки был явно заранее предрешен, маленькое обезумевшее существо не намеревалось так дешево сдаваться. Оно заметалась из коридора в комнату и обратно, закружило вокруг кресла, стрелой
