Новая шуба нужна на зиму. Две!
Де Сен Жени, обладавший острым умом и сообразительностью, намёк понял.
– Чем я могу тебе помочь, Гюнтер?
– Ну-у… двенадцать тысяч помогли бы мне не умереть с голоду…
– Я могу подкрепить тебя только пятью, – твёрдо заявил эмиссар Людовика XVI и многозначительно позвенел золотом в карманах камзола.
Поняв, что больше из француза не выжмешь, принц вздохнул:
– Ладно. Когда надо?
– Как можно быстрее. В течение дней десяти, хорошо?
Пруссак кивнул.
Через неделю они вошли под гостеприимные своды Зимнего Дворца. Их проводили в кабинет Потёмкина.
– Позвольте представить вам, светлейший: шевалье де Сен Жени, специальный посланник Людовика XVI, – раскланялся принц.
Князь внимательно присмотрелся к шевалье. Не молод, далеко за тридцать. Полноват. Хром (подагра?). Но лицо умное, волевое.
«Непрост француз! Да король Луи и не пошлёт абы кого с секретным проектом!» – заключил Потёмкин и улыбнулся:
– Добро пожаловать, сударь.
Поклонившись согласно этикету, де Сен Жени шагнул вперёд.
– Что привело вас ко мне? И к императрице? – спросил Потёмкин по-русски.
– Я послан моим королём предложить Её Величеству некий секретный проект… совместную франко-русскую военную экспедицию в Индию, – ответил де Сен Жени на том же языке.
Услышав слово «Индия» принц Нассау-Зиген навострил уши и горько пожалел, что русского языка не знает. Суть разговора пройдёт мимо него! Он жил в Санкт-Петербурге более десяти лет, но не озаботился выучить местное наречие. А зачем? С простонародьем беседовать? Все знатные люди говорят и по-немецки, и по-французски.
– Нихрена себе! – восхищённо пробормотал Потёмкин, приподняв бровь над зрячим глазом,
Он жестом подозвал гвардейца-порученца и что-то ему сказал вполголоса. Тот звякнул шпорами и быстро вышел. Пока его не было, все трое молча курили, а принц ещё и конфузился, так как понял русское выражение светлейшего князя. Вернулся офицер через десять минут и подал князю знак. Даже не рукой, а глазами. Ну, подмигнул, типа. Потёмкин встал
– Ну, что же. Пойдёмте со мной, государыня ждёт вас. Там и расскажете подробно.
И все трое отправились в путь по залам Зимнего, галереям и переходам. Де Сен Жени головой не вертел, но роскошь – всякие статуи, картины, барельефы и гобелены – настырно лезла в глаза.
«М-да-а… Версаль отдыхает, а Лувр и Тюильри, вообще, завистливо курят в сторонке!» – подумал он, пряча улыбку.
По дороге Потёмкин посоветовал вполголоса:
– С государыней говорите громко и отчётливо, но не орите. Излагайте дело коротко, лишь самую суть.
Наконец, два рослых лакея в раззолоченных ливреях, стоивших, на взгляд, двухмесячного жалованье шевалье, отворили двери. Мажордом (или кто он там) громко провозгласил:
