style="font-size:15px;"> Все вокруг боль, и он сам состоит из боли. Пульсирует и движется.
Но он к ней непричастен.
Клетка исчезла. Свобода. Нет хлама мыслей.
Ничего. Лишь волны спокойствия.
Как давно он об этом мечтал.
Давно? Всегда.
Его сознание наконец освободилось от агонии жизни, но он все еще существует.
Но что-то тревожит его. Будто он что-то упустил. И он начинает плыть.
Он плывет, его сильно беспокоит это нечто – он никак не может понять что. И он плывет, карабкается. Боль становится реальнее. Он начинает не только ее осознавать, но и чувствовать. Знать бы только, почему.
Темнота. Она тускнеет, постепенно заменяется чем-то другим. Еще недавно обволакивающая его, она дает трещины. Голоса.
Какой-то неразборчивый шум. Ориентируясь на него, он направляется туда, и вскоре голоса становятся слишком громкими. Слишком. Как будто он еще что-то может слышать. Почему?
Ах, да. Он не умер. Он с трудом возвращается в свое тело – бесполезный кусок мяса, разлепляет веки. Фотоны врываются в сетчатку, что отдается резкой болью. Он не умер. Смешно.
Он сипит, силясь, некоторое время, и из его горла все же раздается хриплый смех.
Белый, режущий, колкий свет, лучше бы он потерял способность видеть. Белый потолок. Все слишком чистое – будто неживое глумится над грязным, изгвазданным нутром живого. Он не умер. Какая жалость.
Он ничего не помнит, ничего не чувствует, как будто кто-то выкачал всю душу, как-будто он оставил все чувства в той обволакивающей темноте или же потерял по пути туда. Он силится вспомнить, каково это – ощущать горе, но не находит внутри себя ни намека на чувство. Он не помнит. Пустота. Как будто он стал частью того, что за гранью, которую забыли в этом трехмерном мире.
Он находит себя одиноко лежащего в палате, одиноко лежащего в палате с доктором или одиноко лежащего в палате с медсестрой. Находит то в больничном коридоре с мигающей люминесцентной лампой, то в уборной перед зеркалом. Запястья болят нестерпимо, но он не может себя заставить хоть как-то отреагировать на боль. Ведь болит его оболочка. А его оболочка – единственное, что соединяет его с этим миром. Ему на нее плевать.
Его спасли, говорит ему доктор. Какой-то добрый человек позвонил в скорую, говорит ему доктор. Вокруг него на момент приезда скорой столпилось много зевак, говорит доктор, а он представляет, как на него, истекающего кровью, смотрит безликое множество, но по факту никто не смотрит – представляет и хрипло смеется.
Небытие… это было хорошо. Кома, обманчиво-достоверная пародия на смерть
