то ли он давно не стригся.
В отличие от двоюродного брата, у него были темные глаза. Очень темные и глубоко посаженные. Они в сочетании с волосами придавали ему несколько драматический вид. Она не могла отрицать, что он красив и что у него точеный нос и изящный рот. Но немного тяжеловесная челюсть не давала ему выглядеть чересчур изящным. В чертах лица не было суровых линий его кузена, так что челюсть спасала его от… смазливости. Минерва предупредила ее, что он склонен к мрачной задумчивости, и Розамунда могла представить, что при этом он смотрится очень поэтично.
С Чарлзом он, конечно же, не шел ни в какое сравнение. У него не было ни ослепительной улыбки Чарлза, ни его сверкающих глаз. Кевин Реднор больше напоминал строгих и рассеянных учителей, вереницей проходивших через дом семьи Копли – еще молодых мужчин, уже разучившихся веселиться. Розамунда не могла представить, чтобы сильную духом женщину привлек кто-то из них, и о стоявшем напротив человеке у нее сложилось такое же мнение.
Наконец, смутившись от того, как он на нее смотрел, она прошла в комнату.
– Меня зовут Розамунда Джеймисон. Вы хотели со мной поговорить?
Он ожил.
– Да. Я посчитал, что нам нужно познакомиться, поскольку вам принадлежит половина моего предприятия.
– Если мне принадлежит половина, разве это не наше предприятие?
Что бы там ни занимало его мысли, теперь оно испарилось. Он улыбнулся улыбкой гордого и уверенного человека, демонстрирующего выдержку.
– Отчего бы нам не присесть и не побеседовать об этом?
Она устроилась на краешке кушетки. Он взял стоявший рядом стул, обитый материей, и поставил его так, чтобы они смотрели друг на друга.
– Полагаю, наследование половины предприятия удивило вас.
– Меня вообще удивило наследство. Однако да, эта часть в особенности.
– Юрист объяснил вам сущность дела?
Она сохранила на лице бесстрастное выражение, не поддаваясь на угрозу.
– Оно как-то связано с изобретением для улучшения машин, – уверенным тоном ответила Розамунда.
– Паровых двигателей.
– Он объяснил все очень коротко. Признаться, я не поняла деталей.
– Неудивительно. Даже мужчины с трудом понимают.
Он произнес это с чувством явного превосходства.
– Пожалуй, если это трудно понять даже мужчинам, так вы бы показали им, как оно работает. Сдается мне, это бы все прояснило.
Он снисходительно улыбнулся. Улыбка эта ей тоже не понравилась.
– Не могу. Если разъясню, любой сможет украсть проект и скопировать его.
– Мистер Реднор, простите, коли мой вопрос покажется вам слишком женским, но, раз вы не можете никому показать проект, каким образом предприятие делает деньги на этом изобретении?
– Я намереваюсь сам его изготавливать.
«Я». «Мое». «Сам».
– Вы
