под треск рвущегося шелка. С секунду оба лежали неподвижно, оглушенные падением. Затем Камилла пошевелилась.
– Черт, – вырвалось у нее.
Она вскочила на ноги и быстро огляделась по сторонам. Синтон выглядел прекрасно: из прически не выбилось ни волоска, а на костюме не появилось ни складки. Пышные юбки Камиллы перекрутились, но в целом остались невредимыми. А вот шву с левой стороны платья не так повезло.
Она окинула взглядом обнаженные места и выругалась так, как не бранились даже бывалые матросы, которых когда-либо заносило в Уэйверли-Грин. Ее тайная слабость, черный кружевной корсаж, треснул, и грудь оказалась у всех на виду.
Снизу раздался глухой смешок, а за ним рокот, который отозвался дрожью в очень чувствительной области ее тела. Теперь Камилла оказалась перед куда более насущной проблемой: она сидела верхом на Синтоне, в спальне другого мужчины, в наполовину разорванном платье, словно в порыве страсти, и упиралась руками ему в грудь. Стоит отметить, весьма мускулистую.
Боже, помоги! На ощупь Синтон был как мраморная статуя, созданная истинным гением.
Камилла четко уяснила, насколько он был мощным. Особенно когда он зашевелился у нее между бедер, такой упругий и могучий…
А еще она поняла, что ей нравилось чувствовать его под собой – будто она одолела огромного зверя, и хотя бы на мгновение он принадлежал только ей.
По крайней мере, пока он не набросится на нее.
Синтон лениво ей улыбнулся.
– Если вы в порядке, мисс Антониус, возможно, вас не затруднит встать? И поскорее.
– Вы ранены?
Камилла тщательно осмотрела его, затем сдвинулась вниз по его бедрам раньше, чем он успел ее остановить.
– Может, мне… О! Ой…
Что-то твердое прижалось к ней сзади. И тут до нее дошло, о чем Синтон постыдился ей сказать. Ни о каких ранениях и речи не было.
Во рту у нее пересохло, пульс участился.
Оба на мгновение замерли, глядя друг другу в глаза.
Камилла не понимала, почему он остановился, но внезапно внутри нее разыгралась ожесточенная борьба. Ей следовало немедленно встать и, возможно, закатить небольшую сцену… Вот только тело ее трепетало там, где они соприкасались, а сердце стучало все призывнее… Любую разумную мысль тут же вытесняло желание близости.
И даже лорд не мог никоим образом обратить это в шутку: его тело отвечало на ее призыв.
Камилла посмотрела на его руки, сжавшие ей бедра. Крепкие пальцы погрузились в шелк запутавшихся юбок. Она подняла голову и снова встретилась с ним взглядом. Вдруг он резко подвинулся, поставил ее на ноги, а затем медленно встал сам.
– Мои извинения, мисс Антониус. Уверяю вас, я не собирался…
– Нет-нет, – перебила Камилла, отведя глаза, чтобы не смотреть на лорда и свидетельства его возбуждения. – Не стоит просить прощения. Я должна была…
– Эй! Кто там, наверху?
Вексли.
