создать видимость нападения, которое претерпел несчастный аристократ от рук злых воров или бандитов – это уж как пойдет. Сезар поднялся, и Филипп ударил еще раз, для надежности. Виконт закряхтел.
– Так, и плащ нужно порвать.
Филипп осуждающе покачал головой, не одобряя, что хозяин хочет испортить хорошую вещь, однако подчинился. Раздался треск разрываемой ткани, виконт еле устоял на ногах.
– Так хорошо? – уточнил кучер.
– Прекрасно. И кошелек забери. – Сезар потер щеку грязной рукой. – Хорошо, что здесь никто не ходит. Вот удивились бы.
Филипп взял у него кошелек, затем, повинуясь жесту, удалился. Виконт остался на улице в одиночестве. Фонари тут не горели, и теплый свет источали лишь окна особняка, который и был целью Сезара.
Он поднялся на крыльцо и забарабанил в дверь, а затем тяжело оперся рукой о стену. Филипп ударил от души, так что изображать боль почти ничего не требовалось.
Дверь отворили быстро – похоже, в этом доме не боялись нежданных гостей. Сезар пошатнулся и упал на пороге, прямо под ноги дюжему бородатому лакею.
– Мсье! Мсье! – встревожено воскликнул тот и склонился над виконтом. – Что с вами? – и, так как Сезар не отвечал, лакей крикнул куда-то в глубину дома: – Жан, иди сюда, помоги мне!
В четыре руки слуги подняли Сезара и внесли его в прихожую, где осторожно опустили в кресло. После чего виконт позволил себе открыть глаза и простонал:
– О! Спасибо за помощь!
– Что с вами произошло, мсье? – бородатое лицо маячило у него перед глазами. – Кто вы?
– А… Я виконт де Моро. – Он старался говорить прерывисто, словно с трудом. – Живу тут неподалеку, на улице Вожирар… Я шел домой… На меня напали… В чьем доме я нахожусь?
– Это особняк госпожи де Виньоль. Я сейчас позову хозяйку.
– Что происходит, Жан, Ксавье?
Мелодичный голос прозвучал совсем близко. Сезар открыл глаза и даже на мгновение позабыл, что ему стоит изображать обморок, – так поразило его прелестное создание.
Женщина, появившаяся в прихожей, была удивительно хороша. Тоненькая, словно церковная свеча, она казалась еще тоньше из-за черного наряда, тем не менее, чрезвычайно ей шедшего. Пухлые губы, вьющиеся светлые волосы и огромные глаза ангельской синевы – о, в свете она произвела бы фурор! Эта хрупкость, эта незащищенная красота… И, к великому сожалению Сезара, женщина была его загадочной незнакомкой: узор на ее юбке он узнал мгновенно. Переодеться она не успела.
– Что происходит? – повторила она.
– Этот человек постучал в нашу дверь, госпожа, – поклонился Ксавье. – Его избили.
– О! – Госпожа де Виньоль (а, по всей видимости, это была именно она) склонилась над Сезаром, и он ощутил легкий цветочный запах. – Какое несчастье!
– Сударыня, – виконт попытался приподняться, – ах, сударыня! Вы хозяйка этого дома?
– Да, это я.
– Мы
