и художниках – как они жили, из чего делались когда-то холсты и краски, почему мыши грызут одни рамы и не обращают внимания на другие. Котята очень любили Мону, маму Тихона.
Ему мамины уроки тоже очень нравились, но стать он хотел как папа, все вокруг об этом говорили.
– А можно быть как ты и как папа? Вместе? – спросил однажды Тихон у мамы.
– Не знаю, – улыбнулась мама.
– Я обязательно должен быть или сильным, или добрым?
– Сила предполагает доброту.
– Я должен драться, если не хочу?
– Твой отец считает, что долг – прежде всего.
– А ты?
– Я думаю, что сердце тебе подскажет.
Тихон не понимал, как ему быть. Его отец был строгим, сильным котом, которому когда-то в сражении мыши повредили ухо. От их же зубов под его глазом пролегал глубокий шрам. Все считали Бориса настоящим героем. И ждали того же от Тихона. Чтобы он тоже когда-нибудь стал героем. Мама же, напротив, была ласковой и нежной и считалась самой красивой кошкой в музее. Её доброты хватало на всех: на котят-малышей и котят-подростков.
– Смотрите не на рамы, а на картины, – не уставала повторять она ученикам, – в них главная ценность. Настоящим шедеврам не нужны дорогие рамы.
Тихон же, став подростком, начал усиленно заниматься охранным делом… Он бегал, прыгал, преодолевал препятствия. Учился бесшумно проникать в залы, тенью обходить территорию. Вечером доползал до своей комнаты и падал на подстилку, едва шевеля лапами от усталости. Из-за тренировок ему пришлось пропускать занятия по истории искусств.
От Тихона ждали высших оценок, ведь он – сын «главного защитника».
Командовал молодыми курсантами полковник Гранд – старый кот, хромой на правую переднюю лапу. Полковник Гранд любил рассказывать историю о том, как он получил ранение в бою. Они сражались бок о бок с Борисом, «главным защитником», – противостояли целой армии мышей, но победили. Тогда-то «главный защитник» получил свои ранения, а полковник Гранд едва не лишился лапы.
– Быстрее, ещё быстрее, плохо, никуда не годится! – кричал на Тихона полковник.
Тихон готов был расплакаться от усталости. Он уже стал подростком. А у подростков голова не успевает соображать, что делать с лапами, которые растут не по дням, а по часам. Тихон пытался перепрыгнуть препятствие, но вдруг натыкался на стену. Слишком громко топал. Врезался в экспонаты на полном ходу и едва их не сносил. Он не понимал, что с ним происходит.
– Ещё два прохода по препятствию! – кричал Тихону полковник Гранд.
И тот бежал, полз, перепрыгивал из последних сил, уже ничего не чувствуя.
– Слабак! Твой отец – герой! Ещё раз! Двадцать секунд на то, чтобы оббежать зал! – полковник Гранд не унимался.
– Не могу. – Тихон едва дышал.
– Можешь! Нельзя сдаваться! – настаивал полковник.
Тихон мечтал
