горько. Он хотел пить и задыхался. Он чихал и никак не мог остановиться. Мама его обняла и начала целовать за ухом, как в детстве.
– Ты самый лучший котёнок на свете. И я бы не пережила, если бы тебя забрали в человеческую семью. Ну как бы я осталась без тебя? И папа? Он тебя очень любит, просто не умеет об этом говорить. Не умеет выражать эмоции, – мурлыкала мама.
– Что со мной? Почему мне плохо? – спросил Тихон.
– У людей это называется слёзы. Ты плачешь. Это нормально. Ты взрослеешь, превращаешься из котёнка-подростка во взрослого кота. И не сердись на полковника Гранда. Он очень хороший, мудрый и добрый кот, – успокаивала мама.
– Что-то не верится, – мяукнул раздражённо Тихон.
– Что я твержу всем котятам? – улыбнулась мама. – Не смотрите на рамы, смотрите на картину. Так и у котов, и у людей. Не важно, как ты выглядишь, какие у тебя хвост, лапы, как громко ты шипишь, главное – что у тебя внутри.
– У меня внутри только злость, – признался Тихон.
– Нет. Ты устал, обижен, ты растёшь, не можешь справиться с лапами и настроением. Но у тебя добрая душа, и ты способен чувствовать. Тебе это дано от рождения. Ты вырастешь, станешь сильным, твои лапы окрепнут, но постарайся остаться ребёнком в душе. Не растеряй свою искренность, страсть и любопытство.
– Любопытство? – удивился Тихон. – Разве это ценное качество? Только маленькие котята любопытны.
– И этим они прекрасны. Им хочется познавать мир. Они не устают попадать в неприятности. Ты, кстати, был очень любопытным котёнком. Не все котята находят себе тайное место за страшной тяжёлой портьерой на подоконнике, куда им запрещено залезать. И не все котята играют с люстрами. А как ты залез за батарею и не смог выбраться? Хорошо, что было лето и батареи не топили! А как ты разодрал целую пачку бумаги в кабинете директора? Я уж не вспоминаю о том, как ты пугал уборщицу, прячась в ведре.
– А ты была там? – спросил Тихон.
– Где? – не поняла мама.
– Там. За окном. – Тихон показал лапой во двор.
– Была, – призналась мама.
– Ты была за окном?! – закричал Тихон. – И никогда мне об этом не рассказывала?
– Я выбрала свою судьбу. Моя жизнь здесь, в музее.
– Ты хотя бы могла выбирать! А за меня вы выбрали! – закричал Тихон и снова начал чихать. На самом деле он плакал. Так плачут только маленькие дети или взрослые, когда им обидно. От обиды очень часто хочется плакать.
– Но тебя никто не держит, – спокойно заметила мама.
– Как это? – Тихон всё ещё хлюпал носом и пытался прикрыться лапой.
– Если закрыта дверь, есть окно. Оно открыто. Даже сейчас. Ты же можешь допрыгнуть до форточки? – мама подняла лапу вверх. Форточка действительно была открыта.
– Легко. Полковник Гранд считает, что я не умею бегать, но прыгаю вполне сносно. На «троечку», – хмыкнул Тихон.
– И ты же потом сможешь
