поставил на медленный огонь кастрюлю с чорбой, а себе налил «Гиннесса». Он пил только его, хотя местное пиво, как все говорили, было не хуже.
Добрый глоток. Напиток проскальзывает в горло. Оставляет небольшую горчинку на языке и вкус солода. Но Марко не долго смаковал пиво. Секунды три. Затем за раз опорожнил стакан, вытер губы рукой и отправился в ванную.
Едва Марко успел намылиться, как раздался лай Чака. Значит, кто-то пришел, двери в деревни ни у кого почти не запирались, разве что на ночь.
Наскоро смыв пену, Марко выбрался из-под душа и выглянул за дверь.
– Кто? – крикнул он.
– Марко, это я, Стефан! – послышалось в ответ.
– Присядь, я сейчас.
– А твой пес меня не укусит? – забеспокоился визитер. Стефан единственный в округе боялся Чака.
– Нет. – И добавил себе под нос: – Проглотит целиком.
Через минуту Марко вышел из ванной в спортивных штанах и майке. Стефан, сидящий на табурете в прихожей, тут же вскочил и бросился к нему с воплем:
– Это правда?
– Ты о чем?
– Сам знаешь! – И замахал руками, точно птица крыльями. Стефан, когда волновался, всегда делал так. За что его деревенские прозвали «тетребом – тетеревом». – Говорят, одного из хоровых мальчиков убили. Это правда?
– Кто говорит?
– Все! – И вновь встряхнул «крыльями».
Стефан, мужчина чуть за тридцать, полный, пучеглазый, был деревенским дурачком. В возрасте пяти лет он сорвался со скалы. Местная ребятня лазала по горам с младых ногтей – никто из родителей не считал это опасным, поскольку сами в детстве занимались тем же. Стефан при падении сильно ударился головой. По мнению его матери, это и послужило причиной умственной отсталости. Хотя сверстники Тетерева утверждали, что он всегда был с приветом.
Из кухни выбежал Чак. Деликатный пес, зная, что пугает Стефана, оставил его одного в прихожей. И вот теперь явился туда, чтобы привлечь внимание хозяина. Марк тут же вспомнил о супе, который грелся на плите.
– Стефан, не хочешь покушать? – спросил Марко, направляясь в кухню и маня за собой гостя.
– Хочу.
Тетерев любил поесть. В котомке, с которой он не расставался, всегда было что-то съедобное. Он то грыз сухарики, то посасывал вяленое мясо, то лузгал семечки. В выходные и праздники он побирался у храма. И в отличие от остальных «нищих» радовался не только денежкам, но и конфетам, и яйцам пасхальным, и пирожкам.
– Марко, так правда это? – не отставал Стефан. – Что убили одного из хоровых мальчиков?
– Правда, – вынужден был признать тот.
– И кого?
– А что говорят «все»?
– Кто что! Понимаешь? Много версий. Поэтому я и пришел к тебе. Чтобы спросить.
– Погиб
