юбку. – И можно без хлеба! Ты ему, дорогая моя, тоже понравилась. У меня глаз-алмаз!
– Ну конечно! И свой алмаз ты на этого мужика тут же положила, – я подмигнула Ритке. – Мечтаешь заполучить еще один «экземпляр» в свою коллекцию?
Маргарита только хмыкнула.
– Глаз у меня – алмаз. Пойдем-ка, – она ласково взяла меня под руку, и это мне совсем не понравилось. Что-то она затевает. – Боже мой, мы опаздываем! Вряд ли, правда, герцогиня будет в ярости, но тебе пора доставать белых кроликов из шляпы под прицелом черных телекамер. Кстати, – тут голосок Ритки стал похож на засахаренный клинок, – один из наших четвероногих уродцев уже декорировал мой стол ароматной какашечной инсталляцией.
– Кто именно? – со вздохом спросила я, прикидывая, во что мне обойдется эта «инсталляция» и какое обещание она вытянет у меня в обмен на отказ от обид. Ибо обиженная Ритка – это стихия, рядом с которой блекнут ураганы, землетрясения и нежданные визиты дальних родственников из Мухосранска.
– Да этот, – пожала плечиком элегантная шантажистка, – лысый, дымчатый. С мерзким крысячьим хвостом! – передернулась она. – Аменхотеп, которому норковую шубку шили.
– Миня? – поразилась я. – Он ведь всегда такой спокойный, ласковый котик. Наверное, его кто-то испугал.
– Испугал? – Вскинув брови, отшатнулась от меня Ритка. – Испугал! – Она фыркнула и остановилась, выставив вперед умопомрачительно длинную ногу в черном чулке. – Не намекаете ли вы, уважаемый прокурор, что я привела это генетическое недоразумение в такой ужас, что оно рефлекторно опросталось на моем столе? Интересное дело! Лысое пучеглазое чудище портит мне настроение, а единственная подруга, вместо того чтобы утешить, утверждает, что я же и виновата? И это называется дружбой?! – Эхо риткиного голоса раненой птицей металось от стенки к стенке на узкой улочке, взывая к небесной справедливости. Мне захотелось заткнуть уши. Я же говорю: любому, кто слышал решившую оскорбиться Маргариту, больше не страшны никакие бедствия.
– И чем я могу тебя утешить, бедная обиженная подруга? – как всегда, я сдалась без боя.
– Спасибо, ничем, – сухо бросила Ритка и принялась внимательно изучать ржавую крышу дома напротив. – Если тебе так хочется считать меня злобным монстром, пугающим беззащитных кошечек, то пожалуйста. Конечно, от таких, как я, надо держаться на расстоянии, не доверять никаких секретов, стыдиться перед новыми знакомыми…
Она сардонически продолжала перечислять, чего еще нельзя делать поблизости от «злобных монстров», но мне уже все стало ясно.
– Ри-ит, – примирительно заканючила я, – ну чего ты? Не спросила я, как его зовут. И он меня не спрашивал. Ну правда! Нет у меня его координат, и своих я ему не оставляла. Хотела, но не успела. Он же исчез, как Карлсон: только что был и уже улетел.
Ритка, отлепив взгляд от крыши, медленно повернулась ко мне.
– Ты
