style="font-size:15px;"> А уже возглавляя и британский флот, военное министерство, и правительство – причем в условиях глобальных военных конфликтов – он уже просто не мог не обходится без тех сведений, которые поставляли ему спецслужбы Британии, по праву считавшиеся одними из самыми эффективными на протяжении по крайней мере первой половины ХХ века.
Да и сам Уинстон немало сделал для того, что бы усилить их потенциал, дать им «карт-бланш» в той или иной сфере… Но в то же время Черчилль прекрасно понимал, что заигрывание со спецслужбами – вещь опасная, чреватая, что называется «внутренним бунтом» – когда окрепшие и ставшие совершенно независимыми силовые структуры могут поучаствовать в борьбе за власть.
Черчилль, в отличие от, например, И. Сталина или А. Гитлера, не пошел по пути превращения спецслужб в «карманных собак», но и не давал им полной свободы. Его принцип был прост: спецслужбы востребованы тогда, когда государству угрожает враг внешний или внутренний (причем враг реальный, а не высосанный из пальца, как это зачастую происходило в странах с авторитарным или диктаторским уклоном). В противных случаях, спецслужбы должны пребывать в состоянии анабиоза – жить, но не активничать.
И это было его кредо, и этого он придерживался на протяжении своей долгой политической карьеры…
Итак, начало ХХ столетия…
Черчилль, Британия и «гунны» начала ХХ века
Мужество справедливо считается первым из человеческих качеств, поскольку оно гарантирует все остальное.
Страх перед нападением прусских «гуннов» получил новую подпитку весной 1908 года, когда стали распространяться слухи о попытках Германии тайно форсировать строительство ударных кораблей. Британские военно-морской атташе в Берлине и консул в Данциге подтвердили эти данные. Последовавшие обсуждения в кабинете министров начались с обмена взаимными обвинениями и закончились настоящим фарсом. «В итоге, – писал Уинстон Черчилль, – было принято странное и примечательное решение. Адмиралитет требовал шесть кораблей, эксперты-экономисты говорили о реальности четырех, все сошлись на восьми».
Это примечательное решение стало результатом внешнего давления. Консервативная оппозиция, пресса на стороне тори, Военно-морская лига и другие патриотические группы соревновались в том, кто больше предъявит обвинений в адрес правительства, которое, по их мнению, слишком нерешительно реагировало на угрозу со стороны немецкого военно-морского флота. «Мы еще не готовы повернуть все портреты Нельсона лицом к стене, – негодовала «Дейли телеграф», – и в мирное время подписать самую позорную капитуляцию в нашей истории».
В конце концов, либеральное правительство не смогло выдержать давления с громкими требованиями «Нам надо восемь [кораблей], и мы не хотим ждать»[15].
Но кораблями дело не ограничилось, Британии необходимо было задуматься о создании единой разведслужбы,
