грязь покрывала рваными клочьями величественные изваяния, означающие Огонь, Воду и Воздух. На таком фоне Земля смотрелась чистенькой. А ведь грязь – это ее суть, как говорили некоторые.
Преподаватели, сперва замершие от удивления, как и студенты, теперь носились по кафедре. Некоторые спустились к студентам, чтобы угомонить их. Другие пытались оттереть грязь. Символ Земли обходили, словно боялись к нему прикоснуться. Уж кто виноват в этом всем, так явно не изваяние. Это дело рук человека. Причем не последней силы – преподаватели не справились с грязью сразу. Несколько водных полоскали символы, обволакивали их нежными волнами. С каждой секундой они все больше напоминали водоворот. Но отмыть грязь все же не получалось. Тот, кто измарал символы, явно не хотел, чтобы от грязи так быстро избавились. Словно он желал, чтобы присутствующие подольше смотрели, как уничижительно смотрятся стихии на фоне чистой Земли.
Никто не знал, какой цели он добивался. Но результат получился ощутимым. Народ переполошился. Только земляные были относительно спокойны. А вот кто не собирался молчать – так это огненные. Даже преподаватели впали в ярость, а те, которые находились на кафедре, встали рядом с ректором и о чем-то рьяно с ним переговаривались.
Кира просто смотрела вперед и не шевелилась. Ладони сжимали юбку, пальцы ног поджимались, словно чтобы сцепиться с землей. Кира видела, как ректор выкатил грудь, как строго, но спокойно отвечает на вопросы. Он держался хорошо, как для человека, которого прилюдно щелкнули по носу. Уж кому, как не ректору знать, что с символами сотворилась какая-то чертовщина. А все же Кира заметила, как бегал его взгляд, когда он молчал.
– Обалдеть, – сказал Киса. – Просто о-бал-де-е-еть.
Кира не спешила оборачиваться к нему. Она наблюдала за тем, как преподаватели справляются с грязью. У них почти получилось. Минута – и все символы будут сиять чистотой.
– И зачем кому-то это понадобилось?
Тут Кира не выдержала и все же глянула на Кису. Тот недоумевал. Затем, словно Киса задал свой вопрос во всеуслышанье, кто-то на помосте вышел на середину и закричал, махая руками:
– Грядут перемены! Услышьте меня! Это начало новой эпохи!
Это был низенький дедуля в светло-голубом костюмчике, который так ему не шел, что уже как будто и неплохо смотрелся. Если бы не его слова, то Кире он показался бы смешным. Но сейчас, глядя на него, она поджимала нос, словно у пафоса его слов был запах, и он очень Кире не нравился.
Киса хохотнул и, прежде чем Кира обернулась, сказал:
– Это Душный.
– В смысле, воз-душный?
Киса снова усмехнулся и продолжил:
– Не-не-не! Это я ему такую кличку дал. И теперь вся Академия его так называет. Преподаватель. Воздух. Он смешной, но не на экзаменах. На экзаменах вообще мало смешных преподавателей.
Пока Киса говорил, пара других преподавателей, схватили Душного под локти и повели с помоста. Тот брыкался, и еще
