целом, не далеко от истины. Ты же Козерог.
Кира не хотела продолжать этот бессмысленный диалог. Но испугалась, что Киса никогда не заткнется. Поэтому сказала:
– На тебя это тоже похоже. Только додолбался ты не до алмазов, а до моей головной боли.
– Все сходится, – сказал Киса, пожав плечами. – Я же тоже Козерог.
Качнув головой, Кира отвернулась. Голова у нее не болела – болело все тело. Ей не хотелось здесь торчать. Но она не стала сбегать, как некоторые студенты, которые выдержали лишь первые минуты вступительной речи. Кира хотела посмотреть на символы факультетов. Ей так не терпелось, что коленки тряслись.
Целых десять минут Киса молчал. Кира понадеялась, что на этом их дружба на веки вечные закончилась. Но ошиблась.
Кира разок обернулась, чтобы убедиться, что Киса не сбежал и не умер. Но все с ним было в порядке. Он стоял вразвалочку и скучающим взглядом следил за тем, что происходит на сцене. На Киру не смотрел. Но, когда она обернулась, заметил ее взгляд и довольно улыбнулся. Чтобы не сильно радовался, Кира бросила:
– Бабочку поправь, – и отвернулась.
Она сомневалась, что Киса послушается. Но как-то надо было оправдать то, что она на него посмотрела, ведь так?
Когда подул свежий ветерок, стало полегче. Кира даже на пару минут забыла, как щиплется ткань, особенно когда кожа влажная от пота, как болит грудь, то ли от неудовольствия, то ли реальной физической болью, и как ей не нравится стоять в толпе, где, к счастью, всем нет до нее дела. Всем, кроме Кисы.
– Это ректор, – шептал он ей на ухо. – Хуже него только его сын. Вон он, смотри…
Это началось, когда на середину помоста вышел высокий мужчина с волосами цвета плавленой меди. Его и рыжим не назовешь. Цвет казался таким благородным, что Кира не сразу сообразила, что он относится к Огню.
Мужчина что-то серьезно говорил, но Кира ни черта не слышала, потому что Киса бубнил ей на ухо:
– Ректор настолько ненавидит другие стихии и знаки, что даже женился не Льве. Прикинь? А ведь Лев со Львом не совместимы, ты знаешь… Меня постоянно мучит вопрос: как они уживаются? Нет! Больше всего меня мучит другой вопрос: как они зачали сына? Не удивительно, что он у них единственный ребенок. Вон, смотри, он тоже на помосте сейчас. Стоит. Довольный такой… Ты глянь…
Кира хотела бы оглохнуть на то ухо, которое оккупировал Киса. Но это была слишком большая жертва. Вместо этого она обернулась и зашипела:
– Во-первых, зачем ты мне это говоришь. Во-вторых, откуда ты все это знаешь. В-третьих, почему решил, что мне это интересно.
Столько вопросов за раз голова Кисы не выдерживала. Поэтому он ответил лишь на первый:
– Надо ввести тебя в курс дела. Ты же новенькая.
– Откуда ты знаешь? – почему-то удивилась Кира.
– Я здесь все про всех знаю, – Киса довольно улыбаясь. – А тебя не знал, следовательно, ты та самая…
Кира наступила ему на ногу. Она не любила, когда кто-то говорил о ней в ее же присутствие. Пусть даже с ней самой.
– Что они тебе сделали, что ты их так не любишь? –
